- Антип, в этих лагерях солдаты проходят очень жестокое обучение, не жёсткое, а именно жестокое. Они делают из человека оружие. У этих людей больше никогда не будет нормальной жизни, и нет никакой гарантии, что он вернётся оттуда живым и невредимым. Это очень серьёзная проверка на прочность.

   - Но вы ведь прошли эту проверку, - очень тихо сказал пекарь, и Лина открыла рот, услышав эти слова.

   - Откуда информация?

   - Лина, об этом все знают, - Тирей ответил за Антипа и то, как изменилось лицо девушки, ему совсем не понравилось. Взгляд стал холодным, а губы сжались в тонкую полоску и начали чуть подрагивать. - Простите, я думал, что вы знали.

   - И что ещё говорят обо мне? - очень тихо спросила она.

   - Ну много чего, но не всему же нужно верить.

   - Так, ладно, я сама узнаю потом. На самом деле мне уже пора, столько дел... Антип, подумайте, если вы решитесь на это, то приходите в любое время, - сухо сказала Лина и вышла на улицу, закрыв за собой дверь. - Я приказала оставить лошадь, что не понятно солдат? Пешком прогуляешься, ничего страшного, - услышали мужчины через секунду.

   - Удивительная женщина, - ухмыльнулся Тирей, смотря на дверь, за которой скрылась Лина. - Как ты с ней познакомился?

   - Она ходила по Агоре, когда сжигали мёртвых. А потом я увидел её на ступенях храма Афины... О боги, она так плакала, я словно чувствовал её боль, боль за каждого убитого в этом сражении.

   - Лина плакала? - не поверил своим ушам оружейник и изумлённо уставился на Антипа. - Мне говорили, что она никогда не плачет, и даже Максимилиан не видел её слёз.

   - Лина во всём винит себя, думает, что это она виновата во всех смертях и в том, что часть города разрушена. Но это же не так, это вина Максимилиана.

   - Даже не думай об этом. Лина убьёт тебя, если узнает, что ты считаешь её мужа виноватым, - строго сказал Тирей и пекарь нервно сглотнул, понимая, что тот не шутит.

   Спустя один месяц и десять дней

   Небольшой флот из пятнадцати военных кораблей двигались вдоль берегов Аттики. Ещё немного и должен показаться порт Пирея. Максимилиан гнал корабли, выжимая из них всё что можно, желая как можно быстрее оказаться дома. Солнце взошло уже давно, и как раз к полудню они должны будут пристать к берегу.

   Идти на лошадях из Фракии было слишком долго, и поэтому царь Греции решил добраться до Пеллы и уже на македонских кораблях плыть в Афины. Да и сам Валерий желал поскорей отвезти Алкмену с ребёнком к себе в Македонию.

   Когда он узнал о нападении римлян, он побелел и от гнева и от страха за свою жену. Да уж, он привёз её к Максимилиану думая, что рядом с подругой и ей будет не так скучно как одной в Пелле, и безопасней, а тут это нападение. Лина была увлечена рассказом, и не заметила, но македонец был близок к тому, чтобы сорваться с места в туже секунду и бежать в Афины, удостовериться, что с Алкменой всё в порядке.

   "Надеюсь, он не уедет в тот же день, и даст посмотреть на маленькую малышку". Максимилиан улыбнулся, своим мыслям. Интересно, какая она, наверно совсем крошечная...

   Показался берег Афин, и улыбка тут же исчезла с лица полководца, а в груди больно сжалось сердце. О боги, это было чудовищно. Конечно, Лина говорила, что Пирей уничтожен, но Максимилиан думал, что хоть что-то осталось, но сейчас он видел перед собой, только развалены и наспех склоченную пристань, у которой стояло пара торговых кораблей. Чуть в стороне строили склады и восстанавливали здания. Он присмотрелся и нахмурил брови... Такое ощущение, что порт не просто был разрушен, он был сожжён. Но почему?

   Ладно, это всё потом, сейчас главное нужно доехать до дворца, Лина так неожиданно исчезла, что оставила неприятный осадок в душе.