— А что, есть другие варианты?!

— Надо подождать. Он, может, и параноик, но не идиот. Едва ли он будет верить, что это игра, если пройдут сутки.

— Как знать, Константин Сергеич… — подал голос Семен.

— У меня нет этих суток! У вашего цензора — винторез. И у него осталось еще два патрона в обойме. И снайперский прицел… Слава богу, простой, без инфракрасного режима.

Ага. Вот, значит, почему Стас подпустил штурмовиков почти впритык и дал им подняться. Боялся, что если начнет стрелять, пока они подползают, может кого-то не заметить, а себя уже выдаст…

— Слава богу, что не инфракрасный и не тепловик! — повторил полковник. — Но уже светает. А скоро станет совсем светло. И сдается мне, он только его и ждет. Попытается вырваться из кольца, прикрываясь мальчишкой. А кроме винтореза у него еще два пистолета и тридцать семь патронов к ним. Как минимум тридцать семь. Понимаете, что это будет значить, если он вырвется из кольца?.. Сейчас его сдерживает темнота. Он не видит, где мои соколики. Но когда он их всех разглядит, и просчитает сектора обстрела…

Полковник помолчал, глядя на меня.

— Или у вас есть другие варианты? — спросил он.

— Подождите хотя бы полчаса.

— Что это изменит?

— Может быть, что-нибудь и изменит… У вас есть фотографии всех, кого он убил?

— Что?.. — нахмурился полковник.

— Мне нужны фотографии. Всех тел. Всех, кого он убил. Четко, подробно. Лучше с нескольких ракурсов.

Полковник покивал. И вдруг осведомился каким-то подозрительно мягким голосом:

— Цветные?..

Я кивнул:

— Лучше всего — видео, если есть.

— Послушайте, вы что там, у себя в агентстве, совсем с ума посходили?! — взорвался полковник. — Зачем вам эти фотографии?!! Что вы там хотите увидеть?!! Да даже меня от этих фотографий в дрожь бросает! Меня, вы понимаете? Я по жизни всякого насмотрелся, но это…

— И все-таки мне нужные эти фотографии, полковник.

— А-а-а! — почти взвыл полковник. От души махнул на меня рукой. — Дайте этому извращенцу фотографии!.. Что с оцеплением?..

Я смотрел фотографии. За спиной, согнувшись, стоял Семен.

Я отложил очередную: женщина, техничка в игровом клубе. Точнее, то, что от нее осталось.

Пододвинул листок бумаги, где рос столбец из цифр.

— Тридцать девять лембед, — подсказал Семен из-за плеча.

— Тридцать пять, — поправил я, приписывая число к столбику.

И взялся за следующую фотографию.

Внимательно всмотрелся. Повреждения. Чем нанесены. С какого расстояния… И, самое главное, сколько мучился бы человек, если бы был не персонажем игры, а живым чело…

Фотография задрожала у меня в руке.

Черт возьми…

Это ведь не распечатка со скрином из прохождения.

Это не распечатка. Это и был живой человек…

— Константин Сергеич? — напрягся Семен.

— Ничего, ничего. Все в порядке.

Только ничего не было в порядке! Стас, Стас, что же ты наделал…

И еще вокруг суетились люди полковника, и паники в их голосах все больше… Я старался не прислушиваться. Надо сделать то, что могу сделать я. Только я.

Прежде всего: как далеко Стас зашел в заваливании игры?

Он-то уверен, что это игра…

Вот и последняя фотография. Эту можно не рассматривать, снайпера я видел своими глазами.