Я несколько секунд прислушивалась, затем опять сосредоточилась на своем рисунке. К моему удивлению, на альбомной странице была капля крови. Она упала на рот. Я подняла голову, чтобы посмотреть, откуда она взялась. Как будто ниоткуда, но когда я опустила голову, на листе была еще одна капля, больше первой, залившая нарисованные глаза.

— Или ты предпочитаешь желтую ленту? — спрашивала мать.

— Я тебе уже сказал: черепицу не привязывают. Ее необходимо прибивать.

На моем альбоме становилось все больше крови. Я села на пятки и наблюдала за тем, как весь лист покрывается красными каплями, пока полностью не пропитался кровью. Я заорала.

— Это ты, Маргарита? — крикнул отец.

— Папа, мне страшно! — вопила я.

— Иду, Лоскуток.

Но он не пришел. Я слышала, как он бегает по дому, открывает двери, зовет меня, но он так и не зашел в мою комнату. Мне становилось все страшнее и страшнее. Я поняла, что отец не может меня найти, потому что мы находимся в разных домах, но это привело меня в еще больший ужас, потому что мне казалось, что он совсем близко. В воздухе раздавалось едва различимое потрескивание, от которого волоски на моей шее встали дыбом. Меня пробрала дрожь.

Я дрожала, когда проснулась, и почувствовала, что страшно замерзла, хотя в комнате было тепло. Сон сохранился в памяти совершенно отчетливо. Я совсем забыла, что отец называл меня Лоскутком. Интересно почему.

Снизу доносился звук льющейся в раковину воды. Кто-то ставил чайник, чтобы заварить первую утреннюю чашку чая. Я выбралась из постели, отдернула шторы и с облегчением вздохнула. Утро. Робкие солнечные лучи освещали крыши домов, а небо было водянисто-серым. Кое-кто уже встал. Старик, живущий в доме по соседству, возился в своей теплице. Марион была знакома с его женой, и та говорила, что у него бессонница.

Я набросила халат и спустилась вниз.

ГЛАВА 6

Октябрь 1939 года

Эми

Барни провел в Суррее месяц, когда его на пять дней отпустили домой. Большую часть этого времени они с Эми не выходили из квартиры. Они просто сидели и разговаривали о том, что будут делать, когда война закончится. Барни хотел бы заняться чем-то более увлекательным, чем работа у отца. Он выглядел подавленным и признался, что сожалеет о том, что поспешил записаться в армию добровольцем.

— Мне так тебя не хватает, Эми, — с удрученным видом говорил он. Даже тот факт, что его послали на офицерские курсы, не утешал Барни. — Форма удобнее, чем для нижних чинов, но и только, — вздохнул он.

Барни спросил, нельзя ли им сходить в гости к ее матери. Однажды вечером молодая чета приехала к Мойре и обнаружила ее на седьмом небе от счастья от известия о том, что она может получить работу на фабрике за умопомрачительную, неправдоподобную сумму в четыре фунта десять шиллингов в неделю.

— Нужно работать на большой штуковине, которая называется «токарный станок», — несколько туманно пояснила Мойра. — На следующей неделе у меня собеседование. Это где-то недалеко от филармонии.

Джеки и Бидди ненадолго перестали с восхищением таращиться на зятя, чтобы объявить о своих планах вступить в Женские Королевские военно-воздушные силы, но Эми велела им обеим не дурить, так как они еще слишком молоды.

Эми уже побывала в гостях у Чарли и Марион в их новом доме в Эйнтри. Ее поразили прелестные просторные комнаты и современная кухня. Эми подробно все описала Барни, и они принялись за проект собственного дома, того, в котором они поселятся, когда жизнь вернется в нормальное русло. Они нарисовали этот дом на бумаге и подобрали обои для каждой комнаты. Барни и Эми обсуждали, какую мебель необходимо будет купить и какие цветы посадить в саду.