Отоспавшись, Витёк позавтракал, растолкал страдающего от недосыпа и похмельного недомогания соседа, и поехал к руинам прошлой социалистической стройки — позабытой и позаброшенной, подобно миллионам иных на бывшем пространстве канувшей в Лету Совдепии.

Побродив в затхлых бетонных стенах, между куч засохшего дерьма, оставленных придорожной публикой, прикинул, что затраты на реконструкцию и взятки местным властям должны оправдаться в самое ближайшее время, если взяться за дело с умом и приложить к строительству собственные руки.

— Узнай, почем доска, кирпич и три грузовика с бетоном, — отдал распоряжение понурому подчиненному.

— Вить, на бутылочку пивка… как? — осторожно задал тот вопрос о заветном.

— Вот… — Витёк сунул ему купюру. — Но учти: еще одна такая просьба, и ты — уволен. Плачешься, что работы нет? Во, — кивнул на строение. — Твоя работа. И охотников на нее найдется, сам знаешь, сколько…

— Я все понял, Вить… Ты — человек авторитетный, понимаю…

— Сгинь! Паскуда льстивая! И чтобы сегодня с ценами поспел!

После обеда, переодевшись в драные брюки и застиранную рубашку, Витёк замешал цемент, принявшись за ремонт разъехавшейся кладки опорного столба под сараем.

Присев на низенький табурет и, перемешивая мастерком цемент в старом оцинкованном корыте, неожиданно увидел подтянутого худощавого человека, в аккуратной белой рубашке и модного покроя брюках, проходящего через калитку во двор. В руках человек держал обтекаемый и плоский портфельчик с хромированными застежками утопленных замков.

Зашелся грозным брехом сенбернар Понтяра, выскочивший из-под веранды, где доселе дремал в холодке.

— Место! — урезонил собаку Витек.

— Простите, Надежда Шепитько здесь проживает? — поинтересовался незнакомец, и тут же, при взгляде на Витька, замершего с мастерком, в глазах его появилась настороженная тень узнавания …

Узнавания! Это Витёк уяснил сразу, и дрогнуло беспомощно сердце: достали, влип!

— Ну… здесь, — выдавил хрипло.

Незнакомец, явно и бесспорно, — мент, внимательно оглядев корыто с цементом, произнес безучастно:

— А вы, значит, хозяин дома?

— Ну… — Витёк откашлялся, не силах унять внезапную осиплость голоса.

— И давно здесь проживаете, если не секрет?

— Ты знаешь что? — совладав, наконец, с судорогой голосовых связок, устало отозвался Витёк, опуская мастерок в раствор. — Ты — не юли… Вопросы есть, задавай прямо…

— Хорошо, — согласился незнакомец, доставая из кармана рубашки удостоверение. — Вот, ознакомьтесь. И… начнем, что ли, с Лехи… Помнишь такого?

— А чем закончим? — вызывающим тоном спросил Витёк, вытирая ладони о рабочие штаны.

— Закончим? Историей, к примеру, как отошел в лучший мир Чума… Хотя едва ли для него он будет лучшим, благодаря земным его похождениям…

— Ага. Ну, тогда слушай, чего уж… Мы ж на территории иностранного государства беседы ведем, так?

— Соображаешь.

— А портфельчик твой… Я извиняюсь, конечно, но в машинку покуда положи, и дверцу закрой… Вот так…

Завершив свой рассказ, Витёк, с горьким прищуром глядя на приезжего майора из московского РУБОП, спросил:

— У вас, конечно, свои расклады.