– Каддерли? – Затем она увидела, что сидящий над ней человек был не Каддерли, и поняла, что была связана. Она напрягла мускулы и слегка пошевелилась, насколько позволяли ветви, проверяя их прочность.

– Успокойся, девочка, – мягко сказал Ньюандер, чувствуя ее растущее отчаяние. – Твой Каддерли был здесь, но не мог остаться и оставил меня приглядывать за тобой.

Даника перестала вертеться, узнав акцент человека. Она не знала его имени, но его говор и присутствие ветвей недвусмысленно указывали на его профессию.

– Ты один из друидов? – спросила она.

– Меня зовут Ньюандер, – ответил друид, низко кланяясь, – Друг твоего Каддерли.

Даника не стала задавать вопросов, а попыталась определить, куда она попала. Она поняла, что находится в своей комнате, комнате, в которой она прожила более года, но что-то было в ней не так. Дело даже было не в Ньюандере с его ветвями. Что-то в этой комнате, самом надежном убежище Даники, буквально оставалось на грани сознания и мучило ее душу. Взгляд Даники упал на глыбу камня, заляпанную чем-то темным с одной стороны. Боль в голове подтвердила ее догадки, подтвердила, что темные пятна были ее собственной кровью.

– Как я могла быть такой дурой? – простонала Даника.

– Дело не в этом, – заверил ее Ньюандер. – Над всей библиотекой нависло проклятие, проклятие, которое твой Каддерли отправился снимать.

Даника снова инстинктивно поняла, что друид говорит правду. Она представила свою борьбу с красным туманом, борьбу, в которой у нее появилось временное преимущество, но которая была далека от завершения. Даже пока Даника лежала здесь, она понимала, что красный туман продолжал штурмовать ее разум.

– Где он? – в ужасе спросила Даника.

– Он пошел вниз, – ответил Ньюандер, не видя смысла в сокрытии фактов от связанной женщины. – Он говорил о курящейся бутылке, глубоко в подземельях.

– Дым, – завороженно отозвалась Даника. – Красный туман. Он вокруг нас, Ньюандер.

Друид кивнул.

– То же самое говорил Каддерли. Именно он открыл бутылку и теперь намеревается закрыть ее.

– Один?

– Нет, нет, – заверил ее Ньюандер. – С ним пошли два дварфа. На них проклятие подействовало не так сильно, как на остальных.

– Остальных? – Даника задохнулась. Она знала, что ее собственная сопротивляемость воздействующим на разум чарам была выше, чем у обычного человека, и ее внезапно охватил страх за остальных священников. Если она исхитрилась самостоятельно разбить голову о камень, то какие несчастья могли пасть на менее дисциплинированных священников?

– Да, остальных, – угрюмо ответил Ньюандер. – Проклятие пало на всю библиотеку. Вряд ли кому-то удалось избежать его, твой Каддерли исключение. Дварфы лучше других переносят магию, так что братья повара себя неплохо чувствуют.

Даника с трудом могла переварить то, что слышала. Последнее, что она помнила, это как она нашла Каддерли без сознания, придавленным бочонками в винном погребе. Все после этого казалось странным сном, с ускользающими образами странных вещей. Сейчас, сконцентрировавшись, она вспомнила приставания Керикана Руфо, и то, как она его за это наказала. Еще лучше она помнила каменную глыбу, вспышки боли, и собственный отказ признать тщетность попыток.

Даника не осмелилась представить себе то, что происходило в библиотеке, если слова друида были правдой, если проклятие охватило всю библиотеку. Вместо того, она сконцентрировала свои мысли на более личных вещах, на Каддерли и его поисках в пыльных, опасных подвалах.

– Мы должны пойти помочь ему, – заявила она, возобновив свои попытки освободиться от ветвей.