Говоря это, мы не хотим сказать, что христианское монашество возникло из языческого аскетизма (на самом деле этого не было), но явление монашества в Церкви не есть явление специфически христианское, а принадлежит к кругу явлений общерелигиозного или религиозно-философского характера. Оно обусловливалось не непосредственно христианством, но есть результат человеческого сознания, достигшего известной стадии своего развития. Но это сознание не тождественно в аскетизме христианском и аскетизме языческом. В христианском монашестве преобладает принцип нравственный, принцип борьбы духа с плотью в целях самоусовершенствования; напротив, в аскетизме языческом преобладает принцип метафизический: здесь плоть презирается то как продукт злого начала, материи - в системах дуалистических, то как препятствие к абсолютному слиянию с Единым - в системах пантеистических. Что касается иудейского аскетизма, то за исключением назорейства, которое имело не очень широкое распространение в иудействе, другие явления, как ессейство и терапевтизм, суть явления, развившиеся под влиянием языческих идей. Но если исходная точка и отличает монашество христианское от аскетизма языческого и иудейского, то, однако, нужно заметить, что формы проявления этого направления духа довольно близко сходятся между собой. И это опять не результат заимствования, а скорее результат единства в идее, ищущей для себя одинакового выражения. Чтобы убедиться в родстве формы христианского монашества в древней Церкви и аскетизма иных религий, мы возьмем для сравнения формы аскетизма индийского и христианского, как этот последний развился на юге почти при тех же климатических условиях, как и первый. Древние и новые путешественники встречали в Индии аскетов, которые, полузарывшись в муравьиную кучу, обвитые на шее колючими растениями вроде терновника, с распущенными волосами, покрытыми птичьим пометом, неподвижно, как древесные стволы, стояли и смотрели на солнце. Древний географ Страбон рассказывает, что брамины в обнаженном виде выставляли себя на солнце и дождь, часто целые дни стояли на одной ноге, держа над головой тяжелое дерево. Некоторые гимнософисты стояли по получасу на голове, или же с железным крюком на спине ходили взад и вперед по канату над огнем. Иные носили тяжелые железные цепи на шее или тайных членах, или ходили в обуви, наполненной железными гвоздями, так что каждый шаг оставлял после кровавый след. Некоторые на всю жизнь приковывали себя к дереву, садились в клетки, подвешенные на деревьях. Последователи божества Шивы являлись на праздниках с окровавленными губами и языком, в которых был воткнут нож и пр.

Теперь посмотрим на формы христианского аскетизма: как много общего между описанными нами формами и этими? Церковный историк Евагрий, описывая палестинских монахов V в., рассказывает: "Некоторые из монахов заключаются в своих хижинах поодиночке; а их хижины имеют такую ширину и высоту, что в них нельзя ни прямо стоять, ни без боязни наклоняться. Это, по слову Апостола, - замечает историк, - жизнь "в вертепах и пропастях земных" (Евр. 11, 38). Иные из них обитают вместе со зверьми в каких-нибудь неприметных для посторонних расселинах земли. Придуман ими и еще вид жизни, превосходящий силу всякого мужества и терпения. Они проникают в сжигаемую солнцем пустыню, и, покрывая лишь тайные члены своей природы, прочее тело, как мужчины, так и женщины, предают ужасным морозам и знойному воздуху; совсем отвергают также употребляемую людьми пищу и питаются прямо от земли, срывая растения, чтобы только жить, и потому называются "пасущимися".