|
Мог ли он забыть, что Кайетта последует за господином Сержем? И что в интересах юной индианки разделить судьбу своего нового отца? Кому она могла бы довериться больше, чем господину Сержу? Он удочерил ее, а теперь увезет в Европу, даст образование, обеспечит положение в обществе, которого ей никогда не достигнуть в семье бедных бродячих артистов. Учитывая все это, имел ли он право колебаться? Конечно нет! И Жан первым признавал это. Но, несмотря ни на что, горе, выдававшее его всевозраставшей грустью, не убывало. Хватит ли у него сил смириться с обстоятельствами и взять себя в руки? Расстаться с Кайеттой, не видеть ее, скорее всего никогда больше не встретиться, ибо она станет далека от него во всех отношениях, когда заживет в семье Сергея Васильевича, потерять их милую привычку щебетать друг с другом, работать вместе, быть всегда рядом — все это приводило юношу в отчаяние.
С другой стороны, если Жан был очень несчастлив, то его отец, мать, брат и сестра, крепко привязавшиеся к Кайетте, также не могли смириться с мыслью о разлуке с полюбившейся им девушкой и тем более с господином Сержем. Они много бы дали, как говорил господин Каскабель, за то, чтобы господин Серж согласился сопровождать их до конца путешествия. Это означало бы, что еще несколько месяцев они проведут вместе, а там… там будет видно… Как уже отмечалось, жители Порт-Кларенса приняли труппу с большим уважением. Они сочувственно ожидали начала трудного путешествия труппы, в котором она столкнется с настоящими опасностями. Большинство испытывало симпатию к французам, пришедшим столь издалека и уходившим в такую даль. К сожалению, этого нельзя было сказать о некоторых русских, недавно прибывших к проливу, которые также обратили внимание на экипаж «Прекрасной Колесницы» и в особенности — на господина Сержа. Если вы не забыли, в Порт-Кларенсе находилось тогда несколько чиновников, вынужденных из-за продажи Аляски возвращаться в Сибирь. Среди них находились два агента российского правительства, выполнявших на американских землях особую миссию. Они выслеживали беглых политических заключенных, которые нашли убежище в Новой Британии и могли пытаться пересечь границу Аляски. Так вот русский компаньон и гость семьи бродячих артистов, этот господин Серж, остановившийся как раз на границе Российской империи, показался им несколько подозрительным. Потому они старались не терять его из виду, делая это весьма аккуратно, чтобы не обнаружить слежку. Господин Серж и не догадывался даже, что стал объектом каких-то подозрений. Он с опаской и грустью думал о предстоящей разлуке. Разрывался ли он между идеей продолжить исследования Западной Америки или думал отказаться от них, чтобы сопровождать новых друзей в Европу? Трудно было понять. И господин Каскабель, видя его озабоченность, решил вызвать Сергея Васильевича на разговор. — Кстати, господин Серж, вы знаете, что мы скоро отбываем в вашу страну? — Конечно, друзья мои… Мы об этом уже говорили… — Да! Мы идем в Россию… И как раз пройдем через Пермь… где живет ваш отец, если я не ошибаюсь… — Я буду провожать вас не без боли и зависти! — Господин Серж, — спросила Корнелия, — а как долго вы еще рассчитываете оставаться в Америке? — Как долго? Не знаю… — А если вы будете возвращаться в Европу, то какой дорогой? — Через Дальний Запад… Мои исследования неминуемо приведут меня в Нью-Йорк, где я сяду на судно… вместе с Кайеттой… — С Кайеттой! — прошептал Жан, посмотрев на индианку, опустившую голову. Несколько минут прошло в молчании. Затем господин Каскабель нерешительно произнес: — Что ж, господин Серж… я осмелюсь сделать вам предложение… Знаю, очень тяжело пройти сквозь бескрайнюю и бесчеловечную Сибирь! Но, в конце концов, достаточно немного смелости и мужества… — Друг мой, — ответил господин Серж, — поверьте, что меня не испугать никакой опасностью, никакими трудностями, я охотно разделил бы их с вами, если бы… — Так почему же нам не идти дальше вместе? — подхватила Корнелия. |
