— Кажется, я говорил о том, что потерял аппетит навечно, — Род достал кошелек и выудил медную монету. — Пожалуй, я преувеличил. Ладно, дети, бегите, но оставьте и нам немного.

— Получишь половину! — Грегори выхватил монету и умчался, Корделия — за ним.

— Рад, что хоть что-то мы можем сделать, — теперь и Род увидел у дороги старуху, которая перекладывала каштаны в носовой платок Корделии. Она дрожала от холода.

— И в самом деле, — Гвен плотнее прижалась к нему. — Ужасно, что бедняжке приходится торчать на холоде.

— Туан и Катарина принесли этой земле процветание, — заметил Род. — Но им не удалось уничтожить бедность.

— Это никому не удавалось — бедность только определяли по-другому. Но, по крайней мере, у старухи есть жаровня. И должна добавить, что товар у нее действительно праздничный…

— Держите, предки, свою долю! — перед ними возник Грегори, похожий на бурундука. За его спиной братья и сестра трещали скорлупой с потрясающей живостью, заменявшей отрокам похвальную аккуратность.

— Спасибо, — но Род уже обращался в пустоту: младший сын присоединился к братьям. Он вздохнул. — Что ж, последний несет мешок, как обычно. Хочешь попробовать, дорогая?

— Благодарю тебя, — Гвен церемонно взяла каштан, сняла с него скорлупу и принялась откусывать маленькие кусочки лакомства.

Род же целиком засунул каштан в рот и начал жевать. Глаза его расширились.

— О всеблагое Небо! Я и не знал, что обычные каштаны могут быть так вкусны!

— И то правда, — взгляд Гвен утратил сосредоточенность. — Но их вряд ли можно назвать обычными. К ним добавлены пряности. Попробуем определить. Розмарин для лучшей памяти, ванилин для аромата…

— Странное сочетание, но неплохо, должен признаться, — Род глотнул и взял последний каштан.

— Поделим?

— Давай, — Гвен заулыбалась. — Три каштана досталось предкам, то есть нам с тобой, а сколько им?

— С полдюжины каждому, не меньше. Ишь как хрумкают. Может, стоит купить еще, — Род успел увидеть, как старуха забросала костер снегом и ушла вниз, по склону холма, держа горшок в руке.

— Нет, похоже, эти были последние.

— Она неплохо заработала, даже не сомневайся. Весь народ сейчас возвращался домой из замка мимо такого бойкого местечка.

Род кивнул.

— Множество подмастерьев, и у каждого по пенни. Рад, что и на нашу долю досталось… Должен сказать, это был замечательный заключительный мазок замечательного дня.

К ним подошла Корделия. 0на с тревогой смотрела вслед удаляющейся старухе.

— Ты знаешь, мама, а ведь у нее какая-то пустота в глазах.

— Даже так? — Гвен обменялась многозначительным взглядом с Родом. — Она просто чрезвычайно бесхитростна, дитя.

— Бесхитростна? — Корделия нахмурилась. — Как придворный шут их величеств?

— О, моя дочь, их нельзя даже сравнивать, — Род покачал головой. — Их шут — очень умный человек, дорогая, он наделен быстрой сообразительностью, а его чувство юмора граничит с гениальностью.

— Тогда почему его многие называют, да и считают дураком? — спросил Магнус.

— Потому что иногда он говорит и делает очень глупые вещи.

— То есть вещи, присущие дуракам, — возразил Грегори. — Но какой в этом смысл, папа?

— Боюсь, что смысл не очень приятный, — ответил Род, а Гвен мягко добавила:

— Когда-то давно существовал следующий обычай: высокородные лорды брали бесхитростных людей из простонародья и приводили в свои замки, чтобы посмеяться над их неуклюжестью и логическими ошибками в рассуждениях.