Рыцарь еще несколько мгновений смотрел на него, потом убрал свой большой меч в ножны.

— Сдается мне, что ты все же белый колдун.

— Как скажете, — Род почувствовал прилив гордости, но благоразумно решил подавить ее в зародыше. — Но если хотите убедиться, почему бы не проверить мой характер. Я откажусь от магии, а вы от меча.

Рыцарь снова посмотрел на него, потом слегка улыбнулся.

— Подходит. Каким же оружием будем состязаться?

Род кивком указал на иву, которая росла у ручья возле дороги.

— Мне кажется, пара жаждущих развлечься джентльменов запросто найдет там подходящие палки.

Теперь рыцарь улыбнулся.

— Как скажешь. У меня нет оруженосца. Не выберет ли твой оружие и для меня?

— Ну, он на самом деле не мой оруженосец…

— Конечно, выберу! — Модвис мгновенно соскочил с осла, глаза его просияли. — Одно мгновение, добрые рыцари! — и гном тут же исчез в роще.

Рыцарь нахмурился.

— Если он не твой оруженосец, кто же он?

— Только друг, — ответил Род, — новый друг. Но он кажется мне надежным товарищем.

Рыцарь кивнул.

— Гномы известны прежде всего тем, что у них сердца вырезаны из древесины дуба. Они редко дарят свою дружбу, но когда дарят, надежны, как гора.

Вскоре Модвис вернулся и принес два зеленых ствола со срезанными ветвями и концами.

— Вы оказываете мне честь, сэры и рыцари.

— Как и ты нам, — ответил рыцарь в лучших традициях рыцарства.

Он спешился. Род не мог оторвать от него взгляда: человек, который в полном вооружении и без подъемного крана самостоятельно слезает с лошади, должен быть фантастически силен. Но, конечно, это только фантазия…

— Я не хотел бы воспользоваться преимуществом, — тем не менее сказал он. — Твои доспехи отягощают тебя, сэр.

Рыцарь нетерпеливо качнул шлемом.

— Какое значение имеет вес для подлинного рыцаря? Но для того, чтобы у меня не было преимущества, я, конечно же, должен обнажить голову, — он поднес руки к шлему, расстегнул его и снял. Золотые локоны упали ему на плечи; плоский высокий лоб поднимался над костистыми бугорками бровей и светлыми ресницами, кои прикрывали большие глубоко посаженные глаза, разделенные лезвием носа над широкими скулами. Под носом располагался большой тонкогубый рот с сильными челюстями и выдающимся вперед подбородком. Род почувствовал, как его сердце сбилось с ритма: рыцарь выглядел точно таким, каким он его себе представлял.

Конечно, согласился мозг-монитор. Рыцарь взял свою дубинку, повертел ею вокруг головы, чтобы разогреться, потом опустил.

— К твоим услугам, милорд.

Род улыбнулся, чувствуя возбуждение и радость перед боем — и боем с таким противником! Он знал, что ему очень повезет, если выйдет ничья, но это неважно: волнение было такое же, как будто ему предстояло петь на два голоса в Ковент Гарден с Пласидо Доминго.

Модвис стоял в стороне, тоже страшно возбужденный.

Противники кружили друг против друга, держа перед собой наготове палки: оба улыбались, у обоих горели глаза. Наконец рыцарь воскликнул:

— Вперед! — и его палка мелькнула в воздухе с такой скоростью, что Род едва успел ее увидеть. Тем не менее он сумел поднять собственную палку достаточно высоко, и треск от удара отразился от стены утеса в ста ярдах за ними.

Удар так отдался в руках Рода, что он почувствовал, как дрожь пробежала волной по его скелету.

Но думать об этом было некогда: противоположный конец палки рыцаря устремился к коленной чашечке Рода. Он едва успел блокировать удар, но его собственная палка чувствительно задела колено.