— Очень хорошо.

— Спасибо, — глаза отшельника снова сверкнули. Отвернувшись, он осушил рог, но Род, внимательно наблюдая за ним, был уверен, что тот вылил мед на пол, делая вид, что убирает рог и бутылку на место.

Потом отшельник с виноватым видом объявил:

— У меня только одна комната, джентльмены, и на отдельные спальни рассчитывать не приходится, поэтому нам всем придется спать вместе. Но леди и рыцарь могут лечь у очага.

— Мы не можем стеснять тебя без особой нужды, — возразил рыцарь. — В комнате достаточно тепло.

Отшельник повозражал, и в конце концов было решено, что рядом с очагом будет спать леди Щедрость на старом соломенном матраце, завернувшись в плащ Беабраса. Модвис помог сэру Беабрасу снять доспехи, и рыцарь аккуратно положил их между собой и леди, потом лег, накрывшись с головой своей кожаной курткой. Модвис лег за их головами, а отшельник устроился на матраце в углу. Род улегся рядом с Беабрасом на собственной груде соломы, размышляя, как бы избавиться от назойливых блох, и прислушиваясь к мерным ударам дождя о крышу.

— Фесс? — прошептал он.

«Да, Род?»

— Если я усну, разбуди меня гудением.

«Тебе нужно отдохнуть, Род».

— Жить тоже нужно. Я не доверяю этому подозрительному старику, Фесс. Если бы ты только видел его глаза, то тоже не стал бы доверять. К тому же он не стал пить мед, которым угостил нас.

«Хорошо, Род, — робот говорил с ноткой смирения. — Я прослежу, чтобы ты крепко не засыпал».

— Премного благодарен, — Род замолчал и какое-то время лежал неподвижно, очень неподвижно, прислушиваясь к малейшим шорохам, доносящимся со стороны матраца отшельника.

Интрига началась примерно через час — час тяжелой борьбы со свинцовыми веками; ведь так трудно оставаться бодрствующим, когда приходится дышать ровно и медленно, имитируя спящего, — но Род с этой ролью справился довольно успешно. Наконец его бдение было вознаграждено громким шорохом в углу. Старик отшельник появился снова, он выполз из своего убежища, противно хихикая, держа в руке длинное ржавое лезвие.

Род повернулся с якобы сонным бормотанием, по-прежнему изображая крепкоспящего. Отшельник замер.

Род истошно захрапел. Отшельник улыбнулся в такт своим явно криминальным мыслям и снова пополз вперед, подняв нож.

Только поворот на нужный бок помог Роду собраться. Он прижался к земле, готовый к прыжку.

Отшельник склонился над Беабрасом и занес кинжал с самым недвусмысленным намерением.

Род не стал притворяться дальше и прыгнул вперед, как освободившаяся от фиксатора пружина.

Но слишком поздно — кинжал с мягким влажным звуком погрузился в грудь Беабраса.

Долей секунды позже Род плечом отбросил отшельника-убийцу, Беабрас вскрикнул, а леди Щедрость вскочила. Она бросила всего один взгляд, открыла рот и завопила на одной высокой бесконечной ноте.

Мгновение спустя рядом с ней оказался Модвис.

Род сражался за свою жизнь. Старик бил кинжалом наотмашь, завывая от ужаса, и Род с трудом успевал уклоняться от ударов, потом откинулся, схватил старика за плечи и сильно дернул на себя. Вой замер на высокой ноте и старик рухнул лицом вниз.

Крики леди Щедрости сменились громкими стонами — с помощью Модвиса.

Род вытащил собственный кинжал и перевернул старика на спину, готовый нанести смертельный удар.

Но в этом не было необходимости. Рукоять собственного кинжала старика торчала у него из груди. Губы отшельника шевельнулись, почти беззвучно умирающий сказал:

— Брум… мой старый ученик… отомстит… — он содрогнулся, захрипел, глаза его остекленели, и все тело расслабилось.