— Насчет природного превосходства ведьм? — Род покачал головой. — Это бессмыслица.

— Нет, в них есть большой смысл — или, если не большой, то, по крайней мере, смысл. — Фларан глядел мимо плеча Рода на небо. — Ведьмы, и правда, должны править.

— Да, полноте! Так ты скоро скажешь мне, что Альфар на самом деле славный парень, и освобождает крестьян, а не покоряет их!

Фларан расширил глаза.

— А ведь так оно и есть. — Он закивал головой чаще. — Воистину, то чистая правда. Он освобождает крестьян от власти лордов.

Род отвернулся, поджав губы. Он взглянул на Саймона.

— Проверь его, ладно? Устрой ему беглый осмотр. Он говорил так, словно его начинают одолевать чары.

— О, нет! — презрительно бросил Фларан, но Саймон на мгновение нахмурился, глядя в пространство. А затем покачал головой.

— Я не читаю, даже того, о чем он говорит, мастер Оуэн, — только мысли о том, как хороши с виду окружающие нас поля, и о лице, подававшей нам служанки. — Глаза его снова сфокусировались на Роде. — Эти мысли принадлежат не скованному чарами разуму.

— Скованному чарами? Поистине нет! — воскликнул Фларан. — Только потому, что я говорю правду, мастер Оуэн?

— Правду? — фыркнул Род. — Должно быть кто-то исковеркал тебе разум, если ты считаешь это правдой!

— Ладно, тогда разложим ее по порядку и рассмотрим! — Фларан развел руками. — Видимо, простой народ нуждается в хозяевах...

— С этим я мог бы и поспорить, — проворчал Род.

— Не отрицай этого! Судя по всему, что я видел, это правда!

Фларан вытянув шею, посмотрел через плечо Рода на Саймона.

— Разве ты не согласен, мастер Саймон?

— Кто-то должен править, — нехотя признал Саймон.

— А если кто-то должен править, то кто-то должен быть хозяином! — Фларан хлопнул себя по колену. — А разве для крестьян не лучше иметь хозяев, рожденных, как и они, крестьянами? Они знают муки нищеты и тяжелый труд простого народа? Разве это не лучше для них, чем власть рожденных среди серебряных блюд и рубиновых колец в замках, которые никогда не знали ни тяжкого труда, ни нужды? Нет, те лорды даже смотрят сверху вниз со своих высоких башен, и говорят о нас бедняках, так, словно мы движимое имущество. Принадлежащие им вещи! Скот! Не мужчины и женщины!

Род в ужасе уставился на него.

— Где ты наслушался этого вздора?

— Разве во вздоре не может быть правды? — покраснел Фларан.

— Не знаю, с кем ты болтал, — сказал Род. — Но, наверняка, не с лордом. Большинство из них не говорит ничего подобного — да и как тебе удалось услышать, как они говорят?

— У меня чуткие уши, мастер Оуэн. Говорю я, может, и глуповато, но слушаю мудро. Я разговаривал с людьми, прислуживавшими лордам, и таким образом, узнал как они говорят о нас. А также прислушивался к своим соседям, к их стенаниям и горестным крикам от власти лордов и не мог не думать, что служат они не самым лучшим хозяевам, — Фларан покачал головой. — Нет слова той служанки все-таки обладают глубоким, смыслом ибо кто может лучше знать чаяния народа, чем те, кто слышит его мысли? И кто может лучше охранять их труд?

— Предположения, — проворчал Род. Он отвернулся и увидел вдали подходившую к большаку по боковой дороге группу крестьян, одетых в грубую домотанную одежду, согнувшихся под тяжестью огромных узлов. — Вот! — Он ткнул пальцем в их сторону.