Род оглянулся посмотреть и в ужасе уставился на открывшуюся сцену.

— Да, закончили. — Солдаты выпрямились. — Здесь ничего нет, прапор.

— А вот и нет, — возмутился Род, — у меня еще осталось несколько клубней репы. Ужель ваши подсумки недостаточно велики, чтобы вместить всю?

— Не вякай, — проворчал сержант. — Велика ль важность, если ты потерял несколько кочанов капусты? У тебя еще много есть для продажи на рынке в Корасташеве.

— Зачем ты едешь на север? — потребовал ответа один из ратников, проворно обращавшийся с алебардой.

Род повернулся к нему, внезапно осознав опасность. Он посмотрел на солдата, и глаза его застекленели, когда видимый им мир стал немного меньше чем реальный, и мозг его открылся для восприятия сигналов. Что происходило на самом деле за маской лица солдата?

Он ощутил давление, словно кто-то нажимал ему пальцем на мозг. Род мысленно застыл, становясь абсолютно пассивным. Он почувствовал различие в окружающих его разумах, это походило на запах, словно каждый мозг испускал свой собственный аромат.

Но четверо из них одновременно думали одну и ту же думу: останавливать убегающих, чтобы сделать Альфара сильнее и могущественнее. Однако, кто-то въезжающий в герцогство сильно раздражал. Он не был угрозой, всего лишь еще одним потенциальным кадром, лишь еще одним мозгом, что поможет умножить славу Альфара.

Но пятый мозг был живым, бдительным и переполненным подозрением. На выходе у него возникла пробка из дюжины вопросов, которые требовалось задать. Под ними лежало подозрение, что незнакомец мог быть шпионом или того хуже убийцей. А в глубине его разума крутился водоворот неоглашенных мыслей, порождаемых смесью чувств: честолюбия, подозрительности, стыда, гнева, ненависти. Род старательно подавил содрогание и приложил все усилия к тому, чтобы думать, как фермер-крестьянин. Он был грубым, неграмотным селянином, трудившимся двенадцать часов в день на полях своего лорда и четыре часа в день на своем собственном — для выращивания урожая на продажу, который целиком умещался в одну тележку. Конечно, он старался изо всех сил извлечь за весь этот труд, как можно, больше денег — дополнительную сумму, которая уменьшит разницу между нищетой и достатком для него самого и его семьи при житье во время зимы. Чего там затеяли эти надменные ублюдки, пытаясь не пустить его на богатый рынок герцога Романова в Корасташеве! И с чего им вздумалось вести себя так высокомерно? Всего лишь оттого, что напялили на себя кожаные доспехи и держат алебарды! Особенно, когда всякому видно, что под зелено-коричневыми мундирами они были обыкновенными грязными крестьянами, вроде него самого, а, быть может, и того ниже. Вероятно, всего лишь крепостными и сыновьями крепостных.

Солдат нетерпеливо пошевелился.

— Говори, мужик! Зачем ты ехал...

— Да как зачем, продать мои отруби, капусту и репу, — ответил Род. — Думаешь я трясся весь день на лошади для удовольствия?

Караульный проигнорировал этот вопрос.

— Ты подданный графа Тюдора, — проворчал он, — почему не продаешь в Карнарвоне? Зачем ехать этот путь на север до самого Корасташева?

— Вовсе не «этот путь», — фыркнул Род. — Я живу всего в трех лигах, вон там. Он кивнул на дорогу позади него. — Корасташев для меня ближе. — Он сердито посмотрел на солдата, но дал заранее своему мозгу задержаться на мысли о ценах, которые он мог заломить в Корасташеве. Все знали, что бароны герцога Романова дрались между собой, и тем больший герцог дурак, раз позволяет им! А всякому крестьянину известно, когда армии воюют урожай вытаптывают. Нет, народ в Корасташеве, наверняка, заплатит за капусту намного больше, чем в мирном Карнарвоне графа Тюдора!

Лицо солдата расслабилось.