– Дед, ты лох.

– Василий! – осадил внука Никанор Иванович.

Воспитательный окрик не возымел должного действия, а только подзадорил парня.

– Ты не просто лох. Ты первостатейный, вселенский, космический лох лохов. Таких лохов один на всю Галактику. И почему этим лошарой должен быть мой дед?! – сокрушался Вася.

– Я попросил бы тебя следить за выражениями, – сказал Никанор Иванович тоном, который считал строгим.

Вася подумал, что выразился слишком мягко. Любой другой на его месте наверняка употребил бы более крепкие русские слова. Не в силах успокоиться, он продолжал:

– Ты хоть представляешь, сколько мы на этом деле потеряли? Мобила у каждого. И за здоровьем народ следит. Твой приборчик можно было загнать за бешеные бабки. А ты выкладываешь его в Интернете. Пользуйтесь на халяву, кому не лень.

– Во первых, не надо загрязнять русский язык. А во вторых, изобретения должны служить людям. Это не моя собственность. Мне это было дано свыше, чтобы я передал дальше и народ этим пользовался. Что я и делаю, – сказал Никанор Иванович.

– Во первых, русского языка ты не понимаешь. Я тебя тысячу раз просил: посоветуйся со мной, прежде чем раздаривать свои идеи. А во вторых, ты передаёшь их не народу, а шустрилам, прямо в загребущие руки. Они твой приборчик запатентуют, а ты опять окажешься ни при чём. Неужели жизнь тебя ничему не учит?

– «Шустрилы», как ты их называешь, тратят массу времени и энергии, чтобы получить патент. Это – ужасная волокита. Они берут на себя самую неприятную часть работы. Прежде без них вообще нельзя было ничего внедрить.

– Ну ты наивняк! Они делают это не для того, чтобы донести изобретения до страждущих, а чтобы качать из этого бабло, – сказал Вася. Никанор Иванович поморщился. Он не любил новомодных жаргонных словечек, но на этот раз выговаривать внуку не стал, а с достоинством произнёс:

– Зато теперь есть Интернет и я могу идти напрямую к людям.

– И количество тех, кто могут поживиться за твой счёт, резко возрастает, – сказал Вася.

Дед грустно покачал головой:

– Иногда ты напоминаешь мне твою маму.

Вася промолчал. У деда с мамой тоже были вечные споры. Она и деньги перестала присылать, потому что понадеялась, что дед образумится и перестанет за свой счёт ублажать человечество. Но, как говорится, нашла коса на камень. Маме не понравилось, что он тратит большую часть денег на запчасти и материалы для изобретений, а деду, – что дочь диктует, что ему стоит делать, а чего нет. Наверное, дед был прав. Васе тоже не понравился бы строгий надзор, поэтому он не стал попрекать деда, хотя деньги были не лишними.

Никанор Иванович посмотрел на внука и грустно сказал:

– Когда нибудь ты поймёшь: не важно, чьё имя стоит под изобретением. Это тешит только личное тщеславие. А благодарность людей всё равно доходит по адресу.

– Ага, суперблагодарность. Лучше бы прибавку к пенсии дали, – съязвил Вася и выразительно посмотрел на Почётную грамоту, которая висела на видном месте.

Когда то дед сконструировал важную примочку для космического кораблестроения, и ему за это вручили грамоту, чем он страшно гордился.

– Я говорю не об этой благодарности, а о той, которую нельзя измерить и пощупать. Она идёт от сердца и никогда не ошибается адресом.

– Ладно, дед, проехали, – махнул рукой внук.

Сердиться на деда было всё рано, что злиться на годовалого ребёнка, надувшего в родительскую постель.

Вася собрал со стола тарелки. По негласному правилу, Никанор Иванович готовил, а Вася мыл посуду. Когда всё было убрано, дед поинтересовался:

– Так что там с реактивным ускорителем?

– Сейчас покажу.