|
Гигантский овальный циферблат с девятью стрелками, и у каждой на конце — цифра, и все стрелки вертелись, причем две — в обратную сторону… Громадный жук ползал у подножия высоченного обелиска, над верхушкой которого зависло полупрозрачное разноцветное облако… Ближе к людям, направо от них, вели поединок двое рыцарей. Они не прикасались друг к другу, но непрерывно делали выпады и вновь отступали. Неожиданно вся равнина вздыбилась, насыпь, шедшая по кругу, выросла, разбухла и превратилась в холм, и по его склону вниз заскользили салазки. Потом северный склон холма стал более покатым, по нему покатилось колесо и мало-помалу превратилось во втулку, движение которой постепенно стало эксцентрическим. Но вот и втулка начала менять очертания, превратилась в длинную гусеницу, а потом и вовсе растаяла и исчезла, но почти сразу же на ее месте поднялось нечто продолговатое, аморфное, и в конце концов появилась гидра, увеличилась, на ее отростках выросли головы, хвосты и туловища, и вот уже место гидры заняли шесть большущих змей. Далеко они не уползли: одна превратилась в тапира, другая — в саламандру, третья — в ворона, и так далее, и так далее…
Все в долине пребывало в движении, ничто не оставалось неизменным. Рыцари обратились в драконов, часы — в ветряную мельницу, облако уплыло от обелиска и стало гигантским пчелиным ульем. Но надо всем этим возвышалась алмазная башня — правда, ее поверхность становилась все более грубой и тусклой, становились видны швы и ряды камней. Над башней, у ее подножия и даже сквозь нее проникал тяжелый, пульсирующий ритм музыки камней, сложенных тяжелым металлом. Вой и карканье разносились по долине, они проникали даже через систему фильтров, защищавших уши Гэллоуглассов. Род крепко сжал руку жены. — Гвен! У меня опять галлюцинации! — Вовсе нет, — ответив ему рукопожатием, возразила Гвен. — Я вижу то же самое. — И я, — подхватил Магнус, широко раскрыв глаза. Остальные дети мысленно присоединились к старшему брату и родителям. — Скажите, — обратился Род к Яго, — тут хоть что-то есть реальное? Яго пожал плечами. — А что такое «реальность»? — Ой, только не это опять! — застонал Джеффри. — Векс, может, ты ему ответишь? Яго вздрогнул от изумления. — Он меня не услышит, — напомнил мальчику робот. — Реальность не зависит от того, что о ней кто-то думает, — объяснил священнику Грегори. Род и Гвен уставились на своего младшенького с нескрываемым ошеломлением. Род обернулся и искоса глянул на Векса. Но Яго только усмехнулся — и не сказать, чтобы так уж добродушно. — Если так, то вы не побоитесь прогуляться посреди этих миражей. — Не совсем так, — возразил Джеффри. — Может быть, все эти штуки — не то, чем кажутся, но все равно они могут таить в себе опасность. — Да нет же, в этих фигурах ничего опасного нет, — возразил Яго. — Если уж вы пожелали отыскать средоточие этой музыки, вам придется ступить на равнину. Он отвернулся, ушел вперед на несколько шагов и обернулся — словно бы для того, чтобы спросить, идут его спутники с ним или нет. Магнус сдвинул брови, обвел долину взглядом, а его братья и сестра вопросительно посмотрели на родителей. Те переглянулись между собой. Наконец Гвен неохотно выговорила: — Мы защищены от всего этого. — Пока — да, — согласился Род. — Векс, скажи-ка, что ты видишь? — Всего лишь равнину, Род, на которой кое-где лежат крупные валуны и местами растут кусты и деревья. |
