Освещая путь свечами, жрицы нашли для вновь прибывших пустые кровати в углу. Не обращая внимания на перешептывания и царящую вокруг тихую суматоху, Гвенивер повалилась на ближайшую постель и заснула, не сняв с себя даже сапог и пояса с мечом.

Проснувшись, она обнаружила пустую, погруженную в тишину спальню, наполненную светом, который проникал из узких окон, расположенных под крышей. Раньше Гвенивер так часто приходила в этот храм, что мгновение не могла даже вспомнить, для чего она здесь на сей раз: пришла, чтобы молиться о своем призвании, или представляет свой клан во время обряда, проводимого перед сбором урожая? Затем воспоминания вернулись — резко, как удар мечом.

— Авоик, — прошептала она. — О, Авоик!

Но слезы так и не пришли.

У Гвенивер все болело. Она встала, потянулась и прошла в трапезную, узкую комнату, заставленную столами для просящих убежища. Новообращенная в белом платье и зеленом апостольнике при виде Гвенивер вскрикнула, а потом рассмеялась.

— Прости, Гвен. На мгновение я подумала, что ты — парень. Садись и я принесу тебе каши.

Гвенивер расстегнула пояс с ножнами и положила его на стол. Потом провела пальцем по ножнам Авоика, окованным матовым серебром и украшенным спиралями и переплетающимися волками. По всем законам она теперь стала главой клана Волка, но сомневалась, что когда-либо сможет претендовать на это положение. Чтобы наследовать по женской линии, ей придется преодолеть больше препятствий, чем тьерин Буркан из клана Вепря.

Через несколько минут пришла Ардда, верховная жрица храма, и села рядом с ней. Ардда постарела, ее волосы стали седыми, а глаза окружали морщины. И все же ее походка и манера держаться все еще оставались легкими, как у молодой девушки.

— Ну, Гвен. Ты мне уже много лет говоришь, что хочешь стать жрицей. Как ты полагаешь, не настало ли для этого время?

— Не знаю. Вы же помните, что у меня всегда были сомнения относительно моего призвания. Но есть ли у меня теперь выбор?

— Не забывай: у тебя теперь роскошное приданое — земли клана Волка. Когда новости распространятся, готова поспорить: многие мужчины среди союзников твоего отца захотят приехать тебя спасать.

— Но, боги, я никогда не хотела выходить замуж!

С легким вздохом Ардда подняла руку и дотронулась до своей правой щеки, покрытой синей татуировкой, — изображением полумесяца. Мужчина, который с похотью дотронется до женщины с такой меткой, должен умереть. Не только господа благородного происхождения, но и любой свободнорожденный мужчина зарежет осквернителя, поскольку все знали: гнев Богини означал, что урожая не будет и ни один мужчина никогда больше не сможет зачать сына.

— Я не первый день знакома с тобой и понимаю: ты хочешь удержать земли клана Волка, — сказала Ардда. — А это означает замужество.

— Дело не только в землях. Я хочу, черт побери, чтобы мой клан продолжал жить. Пусть Богиня проклянет меня, если я позволю вонючим Вепрям одержать над нами верх!

— Мне бы не хотелось, чтобы ты ругалась в храме.

— Я и не ругалась. Если я дам клятву Богине, то право наследования перейдет к Макки. У нее всегда было много поклонников, даже с маленьким приданым.

— Но сможет ли твоя сестра править кланом?

— Конечно, нет. Но если я правильно подберу ей мужа — о, вы только послушайте меня! Как я собираюсь добраться до короля и представить свою петицию? Готова поспорить: Вепри прямо сейчас едут сюда, чтобы загнать нас в загон, как свиней.