Андрей вздохнул и спросил:

– Чего ты хочешь от меня?

– Будто ты не знаешь, чего я хочу... Жить нормально хочу. Хочу знать, что у меня есть брат, с которым можно встретиться, поговорить, посоветоваться... Чтобы люди пальцем не показывали – вот, мол, чудо-юдо, родные братья, а друг с другом не разговаривают. А то ты идешь мимо – и как сквозь стекло на меня смотришь. Я ведь тоже какой ни есть, а все-таки человек, Андрюха, – тоскливо сказал Алексей. – И несмотря ни на что, братом тебя считаю и всегда считал. А ты... как на чужого на меня смотришь. Только не верю я этому. Знаю ведь, что зла долго помнить не можешь.

– Это верно, – сказал Андрей. – И давно уже зла на тебя нет. Только ты зря не веришь, что чужим мне стал. Я об этом тебе еще четыре года назад говорил. Но тогда злоба на тебя была – сразу вспомнил все, как только в дом вошел и портрет отца увидел. Но потом, веришь ли, как в Москву уехал – месяцами даже мимоходом о тебе не вспоминал. И есть ты или нет – для меня все равно. Ни видеть тебя не хочется, ни говорить с тобой. Да и не о чем нам говорить. О прошлом не стоит, а как сейчас ты живешь – меня совсем не интересует.

– Вот оно что... – протянул Алексей и вдруг остановил машину и повернулся к Андрею. – Так уж тебе и все равно, есть я или нет?

– Да, все равно, – сказал Андрей. – И жаль, что ты не понимаешь этого.

– Где уж тут понять, – усмехнулся Алексей. – Не знаю, каким надо быть человеком, чтобы такое понять. Почти двадцать лет под одной крышей прожили, от одного отца с матерью родились – и на тебе, ему все равно, есть у него брат или нет... Врешь ты все, Андрюха, напускаешь на себя черт те что, а для чего – и сам не знаешь... Наверно, очень нравится тебе судьей быть, думать, что только ты один прав, а остальные виноваты.

– Глупо, – поморщился Андрей.

– Это проще всего сказать, – со злой обидой сказал Алексей. – Зато ты больно умный стал, как из Москвы приехал. А все остальные дураки – и тетя Аня, и дядя Миша, и Варвара. Сколько раз они говорили тебе, что так нельзя, что жить нормально надо...

– Давай поедем, – прервал его Андрей. – Мне еще на завод надо сегодня.

– А, на завод... – протянул Алексей. – Завод, конечно, куда важнее, чем я... И за что только там носятся с тобой, как с писаной торбой? Неужели ты и с другими так, как со мной? Оступился раз – вон, с глаз моих долой, видеть тебя не хочу... Или не так?

– Нет, не так, – спокойно сказал Андрей.

– Значит, только я чести такой удостоился? По блату, так сказать, из горячих родственных чувств?

– Давай лучше поедем, – повторил Андрей, не глядя на него.

– Сейчас поедем, успеешь к своим машинам... С ветерком домчу, дай только на хорошую дорогу выбраться. Вдруг там без тебя пожар случится – тушить-то некому будет. Там же, кроме тебя, и людей-то порядочных нет, одни... недоразумения! Они ведь только на то и способны, чтобы твои приказания выполнять!

Говоря это, Алексеи резко рванул с места и до отказа нажал на акселератор, выжимая из мотора все, что можно. Машина завихляла на скользкой дороге.

– Не валяй дурака! – сказал Андрей. – Не хватало еще опрокинуться.

– Не бойтесь, сударь! – осклабился Алексей. – Вам же надо торопиться, у вас же дела огромной важности, – продолжал он паясничать, быстро поворачиваясь к Андрею злым улыбающимся лицом и снова глядя на дорогу.