|
Амальрик и Валериус же, во главе своей состоящей из немедийцев, наемников и предателей Акулонии армии, метались по всей стране в полном ошеломлении, разыскивая так и не встретившегося им противника. Барон убедился, что перестал получать о Конане другие сведения, кроме как предельно туманные и расплывчатые. Обычным делом уже стало то, что передовые разъезды уходили на разведку и больше не возвращались, обычной стала и картина повешенных на деревьях немедийских лазутчиков. Простонародье восстало и сражалось, как только было способно: жестоко, смертельно и тайно. И теперь Амальрик уверенно знал лишь то, что значительные силы гундерийцев находятся где-то к югу от него на другом берегу Шарка, а Конан со своей армией движется по юго-западу. Он опасался, что, если они с Валериусом углубятся в эти дикие западные области, Конан обойдет их и спокойно ударит по центральной части Акулонии. И именно поэтому немедийской армии было приказано отойти от Шарка и встать лагерем в долине, на расстоянии примерно одного дневного перехода от Танасулла. Теперь оставалось лишь ждать. Тараскуз находился у Гальпарана, подозревая, что все маневры Конана сводятся к тому, чтобы выманить его в глубину края и открыть армии Гундерляндии путь к сердцу королевства. И вот, во время тревожного ожидания, в обоз Амальрика на своей повозке, запряженной необыкновенными, не знающими усталости конями, прибыл Ксалтотун. Не теряя времени, он сразу направился в шатер, где барон с Валериусом обсуждали планы боевых действий, склонившись над разложенной на походном столе картой. Пренебрежительным жестом чародей смял эту карту и сбросил ее на землю. - Того, чего не смогли разузнать ваши жалкие шпионы, - произнес он холодно, - сообщили мне мои разведчики, хотя и их вести тоже сомнительны и не проверены, словно против меня действуют какие-то тайные силы. - 109 Конан идет вдоль Шарка во главе десяти тысяч понтейнцев, трех тысяч боссонцев и баронов юго-западных окраин со своими дружинами общей численностью пять тысяч человек. Тридцатитысячная армия гундерийцев и северных боссонцев движется на соединение с ним. Они идут тайными тропами, ведомые проклятыми жрецами Ассуры, которые, как я уверен, тоже на их стороне. Мерзавцев этих после окончания войны нужно всех скормить змеям! Обе армии собираются соединиться у Танасулла, но подозреваю, что гундерийцы могут переправиться и в другом месте. И тогда первым здесь покажется Конан, чтобы обеспечить им переправу. - А почему же он до сих пор не переправился на тот берег сам? - Потому что время играет на него, а наше положение с каждым часом становится все хуже. Горы на той стороне реки полны верных ему людей беглецов, изгнанников и остатков разбитой под Валкой армии. По одному и целыми отрядами к нему присоединяются люди со всего королевства. Наши передовые разъезды попадают в ловушки, восставшие селяне убивают их. В центральных областях страны нарастает беспокойство, которое того и гляди перейдет в открытый бунт. Численность гарнизонов, оставленных там, недостаточна, а мы даже не можем надеяться на подкрепление из Немедии. А в волнениях на границе с Офиром явно заметна рука Паллантида, у которого там много родственников. Таким образом, если мы достаточно быстро не встретимся с Конаном и не уничтожим его, за спиной у нас тоже разгорится восстание. Кроме того, если мы сейчас станем отступать к Тарантии, чтобы хотя бы удержать в руках то, что нами было ранее завоевано, это будет бегство по охваченному бунтом краю с наступающей нам на пятки армией неприятеля, а потом еще и сражение за город с врагами не только снаружи его стен, но и внутри их. Нет, ждать мы больше не можем. Мы должны быстрее покончить с Конаном, иначе войско его станет по численности больше нашего, а центральные области королевства сбросят нашу власть. Вы еще увидите, как быстро утихомирятся все эти подонки, когда его голова повиснет над воротами Тарантии! - Но почему же ты сам не обрушишь на его армию свои заклятия, чтобы уничтожить их? - не сдержавшись, произнес Валериус. |
