— Восхитительно, — сказала Кэй.

— Мы поговорили о том о сем. Она вела себя дружелюбно и естественно и… и все такое.

— Прелестно.

— Она спросила, как ты поживаешь…

— Очень мило с ее стороны.

— Мы немного поговорили о тебе. В самом деле, Кэй, у меня такое чувство, что она действительно к тебе расположена.

— Милая Одри!

— А потом меня словно осенило. Знаешь, я вдруг подумал, как замечательно было бы, если б… если б вы смогли подружиться, если бы мы могли собраться все вместе. И мне пришло в голову, что можно было бы попробовать все это устроить уже этим летом в Галлз Пойнте. Это как раз такое место, где наша встреча могла бы произойти совершенно естественно.

— Ты подумал об этом?

— Я… то есть… ну да, конечно. Это была целиком моя идея.

— Ты мне что-то никогда раньше не говорил об этой твоей идее.

— Ну, она как раз тогда только и пришла мне в голову.

— Понятно. Во всяком случае, ты предложил, а Одри тут же решила, что это замечательная мысль.

Только теперь Невил заметил нечто необычное в поведении Кэй.

— Что-то не так, восхитительная моя?

— Нет, что ты, ничего! Совсем ничего! А тебе или Одри не пришло в голову, что мне эта мысль может показаться вовсе не такой замечательной.

Невил в искреннем недоумении уставился на жену.

— Но, Кэй, а ты-то что можешь иметь против?

Кэй закусила губу.

— Ты же сама на днях говорила, что…

— Боже, только не начинай все с начала! Я говорила о других, а не о нас.

— Но отчасти именно твои слова и натолкнули меня на эту мысль.

— Как же, рассказывай. Так я тебе и поверила.

— Но, Кэй, почему бы тебе быть против? Я хочу сказать, тебе нечего беспокоиться! Если ты… я имею в виду… может быть, ревность и все такое — для этого нет никаких оснований, решительно никаких.

Он замолчал.

Когда он заговорил вновь, голос его был уже другим.

— Видишь ли, Кэй, ты и я, мы обошлись с Одри чертовски скверно. Хотя нет, я не это хотел сказать. Ты здесь совершенно ни при чем. Я обошелся с ней скверно. И нечего оправдываться, что я ничего не мог с собой поделать. Я чувствую, что если бы сейчас все получилось, у меня с души свалился бы огромный камень. Я был бы гораздо счастливее.

— Значит, ты несчастлив, — медленно произнесла Кэй.

— Глупышка моя милая, ну о чем ты? Конечно же я счастлив, беспредельно счастлив. Но…

Кэй прервала его:

— Так значит, все-таки «но»! В этом доме всегда жило «но». Словно проклятая тень, скользящая по стенам. Тень Одри.

Невил смотрел на нее широко открытыми глазами.

— Ты хочешь сказать, что ревнуешь к Одри? — неуверенно спросил он.

— Я не ревную к ней, я боюсь ее. Невил, ты ее совершенно не знаешь.

— Не знаю женщину, с которой прожил в браке восемь лет?

— Ты совершенно не знаешь, — повторила Кэй, — какая она.

— Все это и в самом деле выглядит довольно странно, — согласилась Мэри Олдин.

Леди Трессилиан была женщиной с сильным характером. Она имела запоминающийся профиль с тонким высоким носом. Взгляд, который она, вскинув голову, умела по своему желанию направлять вдоль этого носа, способен был поставить на место кого угодно. Несмотря на то, что леди Трессилиан было за семьдесят и здоровье ее было очень слабым, она нисколько не утратила природной живости ума.