— Хочешь сказать еще что-нибудь?

Ее тон был холоднее льда.

Он ответил ей так же холодно:

— Мне жаль, если ты думаешь, что я несправедлив к тебе. Но это сущая правда. Ты можешь управлять своими поступками не больше, чем ребенок.

— Зато ты никогда не теряешь хладнокровия, не так ли? Всегда такой сдержанный, такой обходительный, вылитый саиб из сказки. Да у тебя и чувств-то, наверное, нет. Ты же рыба, дурацкая хладнокровная рыба! Почему ты постоянно держишь себя в узде? Почему не кричишь на меня, не ругаешься, не говоришь, чтобы я шла к черту?

Невил вздохнул и сник.

— О господи, — прошептал он и, круто повернувшись, вышел из комнаты.

Томас ответил неопределенно:

— А бог его знает. Никогда не был боек на язык.

— Совсем не как Адриан. Адриан был глубоким я остроумным собеседником.

— Может быть, как раз поэтому. Всегда оставлял разговоры на его долю.

— Бедный Адриан.

Такое многообещающее начала Томас кивнул.

Леди Трессилиан переменила тему. Она давала Томасу аудиенцию. Своих гостей она предпочитала принимать по одному. Это ее не так утомляло, и она могла сконцентрировать свое внимание на каждом из них.

— Ты здесь уже сутки, — сказала она. — Что ты думаешь о нашей ситуации?

— Ситуации?

— Не старайся казаться глупым. У тебя это очень неестественно получается. Ты меня прекрасно понял: извечный треугольник, который образовался под моей крышей.

Томас осторожно произнес:

— Похоже, не все гладко.

Улыбка леди Трессилиан была прямо-таки демонической.

— Я признаюсь тебе, Томас, что я испытываю немалое удовлетворение. Все это произошло помимо моей воли — я сделала все, что могла, чтобы не допустить этого. Но Невил был так упрям. Он просто настаивал на том, чтобы эти две женщины встретились. Вот теперь он и пожинает плоды своих трудов!

Томас Ройд едва заметно шевельнулся на стуле.

— Непонятно как-то, — сказал он.

— Поясни, — потребовала леди Трессилиан.

— Никогда бы не подумал, что Стрэндж такой человек.

— Удивительно, что ты так говоришь. Потому что я чувствовала то же самое. Это совсем не похоже на Невила. Невил, как и большинство мужчин, стремится избегать неловких или чреватых неприятностями ситуаций. Я с самого начала подозревала, что это не его идея, но тогда я теряюсь в догадках, чья же она.

Леди Трессилиан помолчала, потом с интонацией, которая лишь чуть заметно отличает вопрос от утверждения, произнесла:

— Это не Одри?

— Нет, — сразу же ответил Томас. — Не Одри.

— И я едва ли могу поверить, что идея принадлежала этой несчастной юной женщине Кэй. Разве что она действительно выдающаяся актриса. Ты знаешь, последнее время мне ее почти жаль.

— Вы ведь ее не любите? Или я ошибаюсь?

— Нет, не люблю. Она мне представляется пустышкой, которая совершенно не умеет держать себя. Но, как я сказала, я начинаю жалеть ее. Она тычется повсюду, как долгоножка при свете лампы. И абсолютно не представляет, каким оружием ей воспользоваться. Капризы, дурные манеры, детская грубость — все это производит как раз обратный эффект на таких мужчин, как Невил.

Томас спокойно заметил:

— А я считаю, что в трудном положении находится Одри.

Леди Трессилиан пристально на него посмотрела.