— Восхитительный вечер, — вежливо сказал мистер Тривз, ставя свой бокал на столик. — Очень, э-э, поучительный.

— Поучительный? — Невил вскинул брови.

— Информация относительно Малайзии… — предположил Тэд, широко улыбаясь. — Да, нелегкое это дело — вытягивать ответы из молчаливого Томаса.

— Необычный парень, этот Ройд, — добавил Невил. — И, по-моему, ничуть не меняется с годами. Вечно курит эту свою ужасную старую трубку, много слушает и время от времени роняет только «угу» и «гм»; с виду — мудрый, как сова.

— Может быть, в голове у него больше, чем на языке, — предположил мистер Тривз. — Ну а теперь мне и в самом деле пора.

— Непременно приходите проведать леди Трессилиан, — любезно пригласил его Невил, провожая в холл. — Она в таком восторге от общения с вами. У нее теперь так мало контактов с внешним миром. Она удивительная, не правда ли?

— О, несомненно. В высшей степени интересная собеседница.

Мистер Тривз не спеша, аккуратно надел пальто и кашне и, после нового обмена прощальными фразами, вышел вместе с Тэдом Латимером на улицу.

«Бэлморал Корт» стоял в каких-нибудь ста ярдах за поворотом дороги. Суровый и мрачный, он маячил в темноте — аванпост кривой сельской улочки. До парома, куда направлялся Тэд Латимер, нужно было пройти еще две-три сотни шагов; там река была уже всего.

Мистер Тривз остановился перед дверью отеля и протянул руку.

— Спокойной ночи, мистер Латимер. Вы еще надолго задержитесь в этих краях?

Тэд улыбнулся, в темноте блеснули его ровные белые зубы.

— Трудно сказать, мистер Тривз. Мне здесь еще не успело надоесть — пока…

— Конечно, нет. Я так и подумал. Я полагаю, как и большинство молодых людей в наши дни, вы больше всего на свете боитесь скуки. Хотя, смею вас уверить, есть вещи похуже.

— Например?

Тон голоса Тэда Латимера оставался мягким и любезным, но теперь в нем появилось нечто новое, чему было трудно подыскать название.

— О, я предоставляю поиск ответа вашему воображению, мистер Латимер. Я не взял бы на себя смелость давать вам советы. Советы таких старых чудаков, как я, неизменно вызывают у молодых раздражение. Может быть, и справедливое, кто знает? Но мы, старые хрычи, привыкли верить, что опыт нас кое-чему научил. Многое, знаете ли, пришлось на своем веку повидать.

Набежавшее облако скрыло диск луны. Улица погрузилась во мрак. Снизу из темноты к ним поднималась мужская фигура.

Это был Томас Ройд.

— Прогулялся до парома, размял ноги, — произнес он, не вынимая трубки изо рта, отчего слова прозвучали по обыкновению невнятно.

— Так вы здесь живете? — спросил он мистера Тривза. — А дверь-то, похоже, заперта.

— О, нет, — отозвался мистер Тривз, — не думаю. Он повернул массивную бронзовую ручку, и дверь поддалась.

— Мы вас проводим внутрь, — сказал Ройд. Втроем они вошли в холл. Он был тускло освещен всего одной электрической лампой. В холле не было ни души; в нос им ударили запахи недавнего ужина, пыльного бархата и добротной мебельной полировки.

Вдруг мистер Тривз издал восклицание досады.

На двери лифта, прямо перед ними висела табличка:

ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ

— Боже мой, — сказал мистер Тривз с отчаянием в голосе. — Придется мне теперь пешком подниматься наверх.