– Хочешь показать ей, какой ты мужественный, убив Стек? – уточнила я-женщина.

– Может, хватит?

Она показала на гроб Каппи.

– Просто разбей стекло.

Каппи очнулась и, увидев, кем она стала, дико закричала. Мы схватили ее за руки. Вскоре крик сменился всхлипываниями.

– Фуллин, – выдохнула она, – я этого не выбирала! – По ее липу текли слезы. – Я вообще ничего не выбирала! Вообще!

– Я знаю, – хором ответили мы с сестрой.

– Мне говорили, что я услышу голос: «Мужчина, женщина или и то и другое?» Но мне даже не дали сделать выбор!

– Успокойся. – Мы стояли по обе стороны ее гроба и одновременно протянули руки, чтобы погладить Каппи по щеке.

– Почему вас двое? – Каппи переводила взгляд с меня на мою сестру и обратно. – Как вы оба можете быть здесь, сразу?

– Это трудно объяснить… – начал я, но тут же замолчал и поднял голову, прислушиваясь.

Из коридора перед нами доносилась музыка – тихая скрипичная музыка, мелодия «Не заставляй меня выбирать», та самая песня, которую Стек играла в Кипарисовой топи.

Она невозмутимо появилась из неосвещенного коридора – в доспехах Рашида, но без шлема, так что ничто не мешало ей прижимать скрипку к подбородку. Увидев нас, она остановилась и опустила смычок.

– Ну что ж, – сказала она, – наконец-то пришел Час Предназначения. И я вижу все три варианта – мужчину, женщину, а также и то и другое. Два Фуллина и Каппи?

Если бы в руке у меня была «беретта», я, не колеблясь, выстрелил бы в нее, но сейчас я держал за руку Каппи, и пистолет торчал за поясом – сзади. Пальцы Каппи невольно сжались, когда она услышала музыку, и вместо того, чтобы освободить руку, я решил – пусть она лучше держится за меня и набирается столь необходимых ей сил.

В любом случае сейчас было не самое подходящее время для стрельбы. Мне никогда прежде не приходилось стрелять из пистолета. В книгах говорилось, что прицелиться не так-то просто, если только не стреляешь в упор – а между мной и Стек находились десятки детей в стеклянных гробах.

К тому же Стек не знала, что у меня с собой «беретта». Если бы я сейчас выстрелил и промахнулся, то потерял бы преимущество. Лучше было подождать, пока моя цель подойдет ближе.

Я-женщина молча кивнула, соглашаясь со мной-мужчиной, и повернулась к Стек.

– Раз ты играешь на скрипке – значит, у тебя даже не дрожат руки после того, как ты хладнокровно убила сотню детей?

– Я не сделала ничего такого, – ответила Стек. – В трех залах – мужском, женском и нейтов – варианты всех детей Тобер-Коува. Подумайте, что происходит при выборе Предназначения. Вот ты, Фуллин, – она ткнула в мою сторону смычком, – предположим, выбрал Предназначение мужчины. Что станет с твоей женской половинкой? – Стек повернулась к моей сестре. – Что станет с тобой, милая моя девочка?

Она ждала, когда кто-либо из нас ответит – я-мужчина, я-женщина или Каппи. Наконец заговорила моя сестра:

– Если он бы он решил стать мужчиной, думаю, я никогда бы больше не покинула свой гроб.

– Верно, – кивнула Стек. – Выбор в качестве Предназначения одного из вариантов означает смерть для двух других. Да-да, именно смерть. Рядом в лаборатории стоят машины, которые готовы переработать отвергнутые тела в питательную смесь – чтобы кормить ею остальных.