Она сделала еще шаг, и Эннунцио вскинул оружие.

— Оставайтесь, — приказал он, и Кимберли увидела, как сверкнули безумным огнем его глаза. — Вы должны умереть. Это единственный способ обрести покой.

Кимберли быстро взглянула на Мака. У него был пистолет, но он держал на спине Тину и не мог ничего сделать. Она снова перевела взгляд на Эннунцио. Его пистолет смотрел на нее.

— Кто вы? — спросила Кимберли. — Фрэнк или Дэвид?

— Фрэнк. Всегда был Фрэнком. — Губы Эннунцио вяло изогнулись. — Хотите выслушать нелепую историю? Поначалу я пытался внушить себе, что это дело не моих рук. Что убийца Дэви, что он ожил и стал совершать эти ужасные поступки, поскольку я, старший брат Фрэнк, спасся и не хочу походить ни на кого из членов семьи. Но, конечно же, это не Дэви. Он был слишком забитым. Утратил всякую надежду. Дэви, имея выбор между бегством и смертью, предпочел смерть. Так что, разумеется, только я охотился за невинными девушками. Когда у меня удалили опухоль мозга, я стал понимать все отчетливее. Я совершал злодеяния. Понуждал меня к этому огонь, и теперь я должен остановиться. Но потом боль вернулась, и я видел во сне только трупы в лесу.

Дым густел. Кимберли часто мигала и чувствовала спиной, как жар все усиливается.

— Если мы наложим жгут повыше укуса, вы останетесь живы, — сказала Кимберли. — Сможете выйти из этого болота, принять противоядие, а затем получить серьезную психологическую помощь.

— Но я не хочу жить.

— А я хочу.

— Почему?

— Потому что жизнь — это надежда. Старания — это надежда. И потому что я происхожу из рода людей, которые преуспели.

Эннунцио перевел взгляд на Мака. Это была та самая возможность, которой ждала Кимберли. Выхватив «глок», она навела его в лицо Эннунцио.

— Фрэнк, бросьте оружие. Пропустите нас, или вам не придется беспокоиться о своем драгоценном огне.

Эннунцио лишь улыбнулся.

— Застрелите меня.

— Бросьте оружие.

— Застрелите меня.

— Застрелитесь сами, черт возьми! Я здесь не для того, чтобы оборвать ваши страдания. Я отправилась спасать девушку. Теперь она с нами, и мы уходим.

— Нет, — возразил Эннунцио. — Только двиньтесь с места, и я буду стрелять. Огонь приближается. Принимайте наказание по-мужски.

— Вы трус, — резко бросила Кимберли. — Вечно срываете ярость на других, хотя изначально знаете, что больше всего ненавидите себя.

— Я спасал жизни.

— Вы убили свою семью!

— Они хотели от меня этого.

— Чушь! Они хотели помощи. Думали вы хоть раз о том, кем мог бы стать ваш брат? Уверена, он бы не превратился в серийного убийцу, нападающего на девушек.

— Дэви был слабым. Нуждался в моей защите.

— Дэви нуждался в родных людях, а вы отняли их у него! Дело всегда заключалось в вас, Эннунцио. Не в том, что нужно было брату, матери и, разумеется, экологии. Вы убивали потому, что хотели убивать. Потому что убийство доставляет вам радость. И может быть, именно поэтому Дэви в тот день остался в доме. Он уже знал правду — в своей семье вы были самым худшим.

Кимберли подалась вперед. Лицо Эннунцио покрылось красными пятнами, пистолет дрожал в его руке. Огонь приблизился. Она чувствовала едкий запах паленых волос. Времени оставалось мало. Для него, для нее, для всех них.

Кимберли сделала глубокий вдох. Один, два, три. Из леса донесся громкий хлопок, раскололся ствол старого дерева. Эннунцио повернул в ту сторону голову. И тут Кимберли мстительно набросилась на него. От удара ногой пистолет вылетел из его руки.