|
– Боже, помоги мне, – прошептал Майкл. Сердце колотилось так, что, казалось, билось о ребра. Не было сил встать. Таксист потянул его за руку. – Давай-ка двигать отсюда, сынок, пока не появилась патрульная машина! Майкл с трудом поднялся, но его качало так, что, казалось, он вот-вот снова потеряет равновесие. – Ты его видел? – прошептал он, остановившимся взглядом уставясь на таксиста. – Боже милостивый, это же был тот самый человек! Говорю тебе, тот же самый! – А я говорю тебе, сынок, что намерен отвезти тебя в отель, и поскорее. Ты забыл, что это Садовый квартал? Здесь тебе не позволят выписывать пьяные вензеля! Майкл все же не удержался на ногах, упал и скатился с тротуара в траву. Перевернувшись, он зашарил руками в поисках дерева, за которое можно было бы ухватиться, но никакого дерева не оказалось. Водитель снова поддержал его, причем ему помогли еще чьи-то руки. Майкл обернулся. Если это опять тот человек… Нет, помощником таксиста оказался уже знакомый Майклу англичанин, седовласый джентльмен в твидовом костюме, с которым они летели в одном самолете. – Какого черта вы здесь делаете? – прошептал Майкл. Однако, несмотря на пьяное отупение, он все же сумел увидеть доброжелательное выражение лица незнакомца и оценить сдержанность и изысканность его манер. – Я хочу вам помочь, Майкл, – последовал весьма учтивый ответ. Столь выразительные и предельно вежливые интонации можно услышать только в речи англичан. – И буду признателен, если вы позволите мне доставить вас в отель. – Похоже, самое время, – ответил Майкл, ясно сознавая, с каким трудом дается ему каждое слово. Он вновь окинул взглядом заросли деревьев вокруг дома и высокий фасад, почти растворившийся во тьме, хотя сквозь узор дубовых ветвей еще тускло просвечивало небо. Таксист и англичанин вроде о чем-то беседовали. Кажется, англичанин с ним расплачивался. Майкл попытался добраться до кармана брюк и достать свой бумажник, но рука все время попадала мимо. Он подался вперед и, выскользнув из рук таксиста и англичанина, снова повалился на ограду. Теперь на лужайке было почти совсем темно, а в окружавших ее кустах и вовсе царил полный мрак. Густо увитые плющом деревянные решетки превратились в едва различимые на черном фоне силуэты. Тем не менее под самым дальним миртом Майкл вполне отчетливо видел худощавую человеческую фигуру, бледный овал лица и – к своему полному недоумению – тот же самый старомодный белый крахмальный воротничок и тот же самый шелковый галстук. Поистине герой старинного романа. Что удивительно, все эти знакомые детали испуганный, ошарашенный Майкл видел и всего лишь несколько минут назад. – Пойдемте со мной, Майкл, позвольте отвезти вас в отель, – вновь донесся до него голос англичанина. – Сначала вы должны мне ответить на один вопрос, – откликнулся Майкл, чувствуя, что его начинает бить дрожь. – Скажите, вы видите того человека? Однако сам он видел сейчас лишь причудливые узоры, созданные темнотой. Откуда-то из памяти всплыл голос матери – молодой, звонкий и до боли родной: «Майкл, да нет же там никакого человека». 8 После отъезда Майкла Роуан несколько часов просидела в полусонном состоянии на открытой ветрам западной террасе, греясь на солнце и бессвязно размышляя обо всем произошедшем. В конце концов она пришла к выводу, что несколько шокирована и потрясена последними событиями, но, надо признаться, нанесенные раны довольно приятны. |
