|
В конце концов она пришла к выводу, что несколько шокирована и потрясена последними событиями, но, надо признаться, нанесенные раны довольно приятны. Конечно, ни стыд, ни чувство вины за то, что она взвалила на плечи Майкла груз своих сомнений и горя, никуда не исчезли. Однако сейчас Роуан это не особо тревожило. Слишком долгое копание в собственных ошибках еще никого не сделало хорошим нейрохирургом. Гораздо правильнее, с точки зрения Роуан, признать ошибку как свершившийся факт, подумать, как избежать подобных промахов в будущем, и продолжать жить дальше. Во всяком случае, именно так она всегда поступала в аналогичных обстоятельствах. Роуан критически проанализировала свое состояние: одиночество, грусть, необходимость поделиться с кем-то своими тревогами – все это вместе и заставило ее броситься в объятия Майкла. К тому же роль утешителя явно доставляла ему наслаждение. Все эти причины и свели их вместе, совершенно непредвиденным образом глубоко окрасив новые отношения неожиданными оттенками. Потом Роуан стала снова думать о Майкле. До сих пор у нее не было любовников такого возраста, и она даже представить себе не могла, что на свете существуют столь полное бескорыстие и абсолютная бесхитростность, какие явственно сквозили в словах и поступках Майкла. Роуан оказалась совершенно неподготовленной к этому и была буквально зачарована мягкостью и добротой встретившегося на ее пути мужчины. Что же касается его мастерства в постели, то оно было почти на уровне совершенства. Как и Роуан, он предпочитал жесткий и спонтанный секс, что-то вроде взаимного изнасилования… Как жаль, что нельзя прямо сейчас повторить пройденное. Роуан слишком долго приходилось порознь удовлетворять свои духовные и телесные потребности: первые – за операционным столом, а вторые – с малознакомыми партнерами. Внезапно появившаяся возможность одновременно удовлетворить и то и другое с добросердечным, умным, неотразимо обаятельным мужчиной, обладавшим превосходной фигурой и притягательным сочетанием каких-то загадочных психологических проблем и экстрасенсорных способностей, оказалась слишком неожиданной. Роуан покачала головой и тихо рассмеялась, потягивая кофе. – Диккенс и Вивальди, – прошептала она. – Возвращайся ко мне, Майкл, прошу тебя. Возвращайся скорее. Человек, выловленный ею из океанских вод, оказался поистине бесценным подарком. Но что будет с ним дальше, даже если он вернется оттуда незамедлительно? Навязчивая идея относительно видений, новоорлеанского дома и какой-то цели была для него губительной. И более того, у Роуан было ясное ощущение, что он не приедет в Сан-Франциско. Размышляя о Майкле под теплым послеполуденным солнцем, она ничуть не сомневалась, что он уже успел прилично нагрузиться, а к тому моменту, когда доберется до своего таинственного дома, станет еще пьянее. Конечно, было бы куда лучше, если бы Роуан сопровождала его в пути и помогала справиться с превратностями и неожиданностями этого путешествия. Ей вдруг пришло в голову, что она дважды бросила Майкла: первый раз, когда слишком поспешно передала его береговой охране, а второй – сегодня, когда позволила лететь в Новый Орлеан одному. Разумеется, едва ли кто-либо мог ожидать, что она полетит вместе с Майклом в Новый Орлеан. Но никто и не знал, какие чувства они испытывают друг к другу. Роуан долго раздумывала над природой видений Майкла и не пришла к какому-либо окончательному выводу, кроме того, что они никак не связаны с физиологией. Ее пугала и приводила в растерянность их удивительная детальность и в то же время загадочность. Кроме того, при встрече с любым злом простодушие и наивность Майкла могли сослужить ему плохую службу. Добро он понимал лучше, нежели зло. И еще одно. |
