|
Однако на самом деле он верил каждому слову Лайтнера. Его снова окутало атмосферой видений, и опять она мгновенно рассеялась. Майкл уставился на Лайтнера, не в силах сформулировать ни одного вопроса, которые теснились в его голове. – Мистер Карри, прошу вас, сделайте мне еще одно одолжение. Расскажите подробно, какая связь существует между этим домом и вашим видением? Точнее, как получилось, что вы еще в детстве обратили на него внимание и запомнили на долгие годы? – Не раньше чем вы расскажете, что известно обо всем этом вам, – ответил Майкл. – Вы ведь понимаете, что Роуан… Лайтнер не дал ему договорить. – Я непременно посвящу вас во все известные мне подробности, касающиеся и этого дома, и семейства Мэйфейр, – заверил он. – Но в обмен прошу, чтобы первым начали рассказывать вы – обо всем, что вам запомнилось, что кажется вам важным… Меня интересуют любые детали, даже если сами вы не понимаете их сути и смысла. Возможно, я сумею в них разобраться. Вы понимаете, что я имею в виду? – По рукам. Ваши сведения в обмен на мои. Но вы действительно поделитесь со мной всем, что вам известно? – Да, абсолютно всем. Что ж, сделка стоящая. Предложение англичанина можно считать самым захватывающим событием из всех произошедших за последние дни, за исключением разве что появления Роуан у дверей его дома. Майкл с удивлением поймал себя на том, что ему просто не терпится выложить этому человеку все, вплоть до мельчайших подробностей. – Ну, тогда ладно… – начал он. – Как я уже говорил, мимо этого дома я часто ходил еще мальчишкой – специально делал крюк, чтобы оказаться поблизости от него. Я вырос на Эннансиэйшн-стрит – это в шести кварталах отсюда, у реки. В саду возле особняка я часто видел одного человека, того самого, который был там и вчера вечером. Помните, я спросил вас, видели ли вы его? Так вот, вчера я видел его дважды: возле забора и потом чуть поодаль, в саду. Что тут за чертовщина, не знаю, но будь я проклят, если на этот раз он не выглядел точно так же, как в дни моего детства. А мне было всего четыре года, когда я увидел этого типа впервые. В шесть лет я встретил его в церкви. – Вы видели его в церкви? И снова Майклу показалось, что, слушая, Лайтнер буквально ест его глазами. – Да, это случилось в Рождество, в церкви Святого Альфонса. Встречу с ним я запомнил навсегда, потому что он стоял не где-нибудь, а в святая святых… Вы понимаете, что я имею в виду? У алтарных перил установили ясли с младенцем Иисусом, а он стоял чуть сзади и сбоку, на ступенях алтаря. Лайтнер кивнул. – Вы не сомневаетесь в том, что это был именно он? Майкл засмеялся. – Учитывая, из какого квартала я родом, совершенно не сомневаюсь. А если говорить серьезно… Да, это был один и тот же человек. Была еще одна встреча… Я почти уверен, просто многие годы как-то не задумывался об этом. Однажды я увидел его на концерте. Сам концерт я запомнил навсегда, ибо тогда выступал Исаак Стерн. Я впервые услышал музыку не по радио, а со сцены. Так вот, среди публики я заметил все того же странного незнакомца. И он смотрел прямо на меня… Майкл замолчал. Он вдруг вновь окунулся в атмосферу того давнего незабываемого вечера. Непрошеные воспоминания о грустном и противоречивом периоде его жизни разбередили душу, и он тряхнул головой, словно сбрасывая и отгоняя их от себя. Майкл не сомневался, что Лайтнер снова читает его мысли. – Когда вы расстроены, они лишаются ясности, – мягко заметил Лайтнер. – Но все, о чем вы рассказываете, очень важно, мистер Карри. |
