— Шпионить за мной, без моего ведома лезть в мою частную жизнь, красть поцелуи — низко! Это все равно что… все равно, что подглядывать в замочную скважину.

Кристин, наказывая себя за недавний всплеск эмоций, взвинтила свое негодование до предела. Ей казалось, что она оскорблена до глубины души. Но теперь и Кейн рассердился не меньше. Лицо его окаменело, а губы решительно сжались. Что ж, он беспощадно разрушит все ее ложные построения. Все до единого! Взгляд его сделался пронзительным, словно у гипнотизера.

— Стоило мне войти в мотель тогда, в ночь смерти Бена, ты сразу увидела во мне врага и даже не стала этого скрывать, — отчеканил он. Я не сомневался, что ты лжешь. Однако за твоей ложью крылась загадка, и это заинтриговало меня. Меня влекла к тебе эта тайна. Впервые за всю мою жизнь женщина едва не сшибла меня с ног одним взглядом!

Значит, я должна проделать это снова! — сказала себе Кристин. Отбросить его ледяным взглядом и бежать прочь! Но она все еще пребывала в его объятиях, и что-то мешало ей вырваться из них. Казалось, некая магическая сила притягивала их друг к другу, и не он говорил с ней, а его душа — с ее душой. Кристин словно зачарованная слушала Кейна.

— Человек, которого я нанял, информировал меня только о твоих действиях. Ни о чем больше! Я хотел для начала встретиться с тобой на нейтральной территории. Когда представилась такая возможность, я ее не упустил. Вот зачем я здесь. Я хотел, чтобы между нами все было предельно честно, и сделал для этого все. Почему ты не отвечаешь мне тем же?

В его голосе звучала мольба. Или ей это лишь показалось? Она вновь заколебалась. Если бы она принадлежала только себе, если бы от нее не зависело будущее сестры!..

— Черт побери! — взорвался Кейн. — Я вовсе не собираюсь вступать с тобой в борьбу. Ты должна открыться мне! И не говори, что это невозможно, что ничего путного из этого не выйдет. Мы оба понимаем, что наша встреча сулит нам потрясающее будущее. Глупо было бы отказаться от него. Оставь в покое свою гордость!

— А ты — своего брата, Кейн Мертон! — невольно вырвалось у нее. — Бен мертв, а я живая. Выбирай!

Для Кейна ее выпад стал неожиданностью. На мгновение он замер. Почуяв его смятение, Кристин уперлась ладонями ему в грудь. Вырвавшись, наконец, из кольца его сильных рук, она отступила на безопасное расстояние, но не отвела от него глаз. Тяжело дыша, оглохшая от биения собственного сердца, она выискивала гневные слова, надеясь, что они заставят его убраться прочь, предоставив ей право идти своим путем, пусть даже одиноким и безрадостным.

— Что, Кейн, нелегко предать родную кровь, а? Вот это и есть правда! Но то же относится и ко мне. Я не вправе дать тебе то, что ты так хочешь. Я не свободна! Не могу отдаться тебе полностью до конца. Не могу открыть тебе всего. Это невозможно. Вот почему я уверена, что ничего хорошего из наших отношений не выйдет. Я предельно честна с тобой, Кейн.

Она пошла прочь, чуть не сгибаясь под грузом обрушившейся на нее беды. Неутоленное желание наполняло ее горечью. Глаза заволокло слезами. В ней все еще бушевало пламя, разожженное поцелуем Кейна. Ее неодолимо тянуло к мужчине — единственному, как она уже знала, — кто мог бы дать то, чего так не хватало ей в жизни. Он заполнил бы пустоту в ее душе, одарил тем, что она отчаянно искала и не находила ни в ком. Он бы мог… Но как все безнадежно, безнадежно, безнадежно!..

За спиной у нее было тихо. Лишь еле слышно похрустывал песок под ее подошвами, шелестели волны, накатываясь на берег, пронзительно кричали птицы. Но эти звуки не достигали ее души, где царила страшная, оглушительная тишина. Тишина одиночества.