— Кто бы ты ни была, дочь Нергала, тебе не поздоровится за такие штучки со мной! Мигом прекрати колдовать, иначе!.. — Он многозначительно потряс светильником.

Несколько восковых фигурок с волосами из пламени скатились на ковер, и ворс его занялся в двух-трех местах.

— О, Конан! Успокойся, умоляю тебя! — испуганно закричала Иглессия (та, что была слева).

Другая же, изрыгая сквозь розовые губки крепкие мужские проклятия, принялась затаптывать огонь прямо босыми пятками. Покончив с этим, она неожиданно и очень больно ударила Конана по голове хрустальным шаром. Киммериец крякнул, но светильник из рук не выпустил. Набычившись, он повернулся к той, что его ударила, и грозно сверкнул глазами.

— Ну что за грубый, безмозглый, тупоголовый идиот! — воскликнула она. — Так все испортить!.. Так бездарно все разрушить и исковеркать! Растоптать своими слоновьими, варварскими ногами все волшебство!

— Плевал я на твое волшебство! — огрызнулся Конан, — На ваше волшебство! — поправился он, взглянув на другую Иглессию, что жалобно всхлипывала и не сводила с него расширенных, словно у смертельно испуганного ребенка, глаз. — Вот уж чего не мог никогда терпеть, так это всяческого волшебства и магии!.. Не прикасайтесь ко мне своими липкими пальчиками, не смейте! Лучше слейтесь поскорее в одно целое, иначе я за себя не ручаюсь!.. Ну, же! Быстро!..

Глава третья

Утихомирил киммерийца и привел его в более-менее спокойное состояние лишь внушительный глиняный сосуд с вином, который вытащила из каких-то тайников Сэтлл.

— Пей, пей, сердитый гость, — ласково приговаривала она, пододвигая Конану вазу с фруктами. — Вино прогонит обиду и ярость из твоей души и наполнит дивным теплом твое тело. Пей! Отец не знает, что мы время от времени позволяем себе наслаждаться солнечным волшебством вина. Отчего-то он не выносит эту дивную веселую влагу. Нам с Иглл здорово бы досталось, узнай он о нашей тайне! Но ты ведь не выдашь нас, гость с Севера?.. Пей! Пей все, что там есть, до самого донышка!

Иглл, угрюмо сведя брови над ледяными глазами, молча счищала пальцами копоть со ступней своих ног. На сестру и Конана она не смотрела, всем видом своим выражая презрительное негодование.

— Но почем — разорви вас Нергал! — вы сразу не сказали мне, что вы близнецы?! — продолжал горячиться Конан, но уже больше для острастки, чем от настоящего гнева. — Отчего вы вздумали со мной играть?.. Я что, произвожу впечатление простоватого дурачка? Полуграмотного тупого дикаря?..

— Ты производишь впечатление могучего воина, не ведающего поражений ни в бою, ни в любви! — успокоила его Сэтлл. — Да, мы играли с тобой, но мы и представить не могли, что это нанесет тебе такую обиду. Ведь правда, Иглл? — повернулась она за поддержкой к сестре. — Разве хотели мы обидеть или унизить нашего славного гостя? Мы хотели только, чтобы ему было не скучно с нами. Разве не так?

— Только тупоголовые недоумки могут не понимать прелести подобных игр! — буркнула Иглл, не оборачиваясь. — Только дикари с мозгами, похожими на студень!.. Ты можешь себе представить, во сколько нам обойдется другой такой же ковер? И сколько времени мы будем разыскивать похожий оттенок?!..

Увидев, что Конан нахмурился, Сэтлл ласково провела ладонью по его щеке, отворачивая его взгляд от угрюмо-рассерженной сестры.

— Не сердись на нее, киммериец! Иглл порой бывает излишне резка, но это ненадолго. Скоро она обо всем забудет и расхохочется. Но пока она дуется, лучше ее не трогать.

— В этом мы с ней похожи, — усмехнулся киммериец, остывая.