— Герцогиню? — Генрих Наваррский рассмеялся, чем вызвал изумлённые взгляды всех присутствующих. — Клянусь целомудрием Марго, это забавно, — сквозь смех пробормотал он.

— Ваше величество, — с некоторым вызовом произнёс граф Шеверни, — хочу представить вам герцогиню Д'Эгийон, — граф повернулся к Изабель, которая молча, с неприятным удивлением наблюдала за весельем короля и его приближённых, которые хоть и мало понимали, о чём идёт речь, но считали своим долгом поддержать хорошее настроение короля. Генрих же с наигранной печалью в голосе произнёс:

— Ежели вы сказали правду, сударь, так в скором времени у его святейшества Папы появится ещё один повод для отлучения меня от церкви, ибо я собираюсь не позже сегодняшнего вечера выдать её замуж… за родного брата!

Король и его окружение вновь разразились громким смехом.

— При всём уважении, ваше величество, — резко произнёс граф Шеверни, видя, как побледнела при этих словах Изабель, — это очень злая шутка.

— Мне необходимо сесть, — всё ещё смеясь, Генрих Наваррский, примостился на скамеечке, где не так давно сидел граф Шеверни. — В последний раз я так весело смеялся в Лувре, когда меня хотели отравить. Или вы полагаете, — он бросил иронический взгляд на графа, а затем на Изабель, — что я настолько дурно воспитан, что могу шутить подобными вещами? — И уже более спокойным тоном продолжил: — Не далее, как несколько часов назад, я лично разговаривал с герцогом Д’Эгийон. Он предъявил бумаги, не оставляющие сомнения в его принадлежности к этому славному роду. Герцог просил вашей руки, сударыня, — король устремил взгляд на Изабель, которая в замешательстве продолжала молча взирать на его величество. — Вы не имеете отношения к фамилии Эгийон, но это лишь временное неудобство. Думаю, уже к вечеру вы получите истинное право на титул герцогини. Я пообещал, что лично поведу вас к венцу. Что, впрочем, неудивительно, после того, что пообещал сделать ваш будущий супруг.

— Вы не можете принудить меня к браку, — тихо, но твёрдо произнесла девушка.

— А кто говорит о принуждении? — удивился король. — Герцог меня заверил, что вы с радостью примете его предложение руки и сердца.

— Я не знаю, кто этот человек, но он ошибается, рассчитывая на моё согласие.

— Даже так?.. — короля, казалось, озадачили эти слова. Он было задумался, но тут же радостно вскричал: — Агриппа, чёрт бы тебя побрал, я нуждаюсь в твоей помощи! Это прелестное дитя наотрез отказывается выходить замуж за герцога Д'Эгийон…

— Полагаю, она изменит своё решение, как только встретится со своим суженым лицом к лицу, — ответил Агриппа. Он на ходу вложил шпагу в ножны и приблизился к беседке. — Нескольким негодяям удалось сбежать, — коротко сообщил он королю и, заметив негодующие взгляды графа Шеверни и Изабель, улыбаясь, добавил: — Вашему величеству следовало несколько иначе сообщить госпоже имя её будущего супруга.

— И как же, по твоему мнению, я должен был это сделать?

— Всего лишь два слова, мой король, и этого бы хватило.

— Агриппа, ты испытываешь моё терпение! И что же это за слова?

— «Белый Единорог», мой король!

— А ты, похоже, оказался прав, — заметил король, с удовлетворением наблюдая за Изабель, по вспыхнувшему лицу которой в одно мгновение пронеслось множество самых противоречивых чувств — от негодования до всеобъемлющего счастья, ибо именно в этот миг девушка увидела… его.