— Может года четыре назад? — предположил он. — Ей было тринадцать, и Петра инициировала ее. Я видел ее лишь издалека.

— Но эти черты… они, конечно, несомненны, — сказал Жюль вполголоса. — Они были всегда.

— Да. — Дедал нахмурился: пораженный невероятностью происходящего, мысли вертелись в его голове. — Она должна быть тем самым ребенком, но это не она, — наконец произнес он. — Определенно, не она, ничего общего с ней…

— Ничего в ее глазах, — вмешался Жюль, соглашаясь.

— Определенно, и тот ребенок, и в то же время — не тот ребенок. — Дедал раскладывал факты по пальцам. — Определенно, не старше, не младше.

— Ага, — угрюмо подтвердил Жюль.

Ответ родился у обоих в один и тот же момент.

Рот Дедала в буквальном смысле открылся, а Жюль схватился рукой за сердце.

— О Господи, — прошептал он. — Близнецы.

— Их двое! Двое?

Такой улыбки Дедала Жюль не видел уже… черт его знает, как давно.

1. Клио.

Такое ужасное разочарование.

Сожми я челюсти сильнее хоть на йоту — мое лицо треснет.

Моя бабушка сидела напротив, источая безмятежность подобно парфюму, аромат которого она наносила себе за уши утром, чтобы спокойно переносить целый день.

Ну, а я этим утром забыла надушиться своей дурацкой безмятежностью и теперь сжимала кусок меди в левом кулаке, впечатывая в ладонь воспаленные полумесяцы от ногтей.

Еще минута и я зашвырну эту медь через всю комнату, свернув рукой свечу, и просто уйду.

Но я хотела этого так сильно.

Так сильно, что могла чувствовать привкус желания.

И сейчас, смотря в глаза моей бабушки, спокойные и синие над пламенем свечи, я чувствовала, как она читала каждую мысль, что мелькала в моем мозгу.

И что она была удивлена.

Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох, полностью наполняясь воздухом до самого кольца на пупке.

Затем я медленно выдохнула, желая, чтобы этот выдох забрал с собой напряжение, сомнение, неведение, нетерпение.

Медь направляет мои силы.

«Медь, направь мою силу», — думала я. На самом деле, даже не задумываясь об этом. Легко-легко представляя образ, не используя мыслей или слов.

Поистине чистое ощущение, такое тонкое, как струйка дыма, сплетающаяся с силой Бонна-Магией.

— Покажи мне, — вздохнула я. — Покажи мне.

— Перед тем, как бегать, надо научиться ходить. А перед тем, как ходить, следует научиться ползать.

— Покажи мне.

Кварцевые кристаллы и грубые куски изумрудов окружали нас с бабушкой в двенадцати местах, белая свеча горела на земле между нами.

Моя задница затекла, прямо как вчера.

— Дыши.

— Покажи мне.

Это не работает, не работает, у меня нет сил, конец всему.

Я открыла глаза, готовая закричать.

И увидела перед собой гигантский кипарис.

Но не бабушку.

Огромный кипарис полностью закрывал небо, тяжелые серые облака, я перевела взгляд ниже: я все еще держала медь, теперь нагревшуюся от моей руки, оказавшись где-то в лесу, но где именно опознать не могла.

Кипарис.

Лесные болотные изгибы кипариса пробивались повсюду сквозь буро-зеленую воду.

Но я стояла на почве — чем-то твердом, покрытом мхом.

Облака темнели, предвещая бурю.

Листья, сбитые надо мной ветром, приземлились на воду, коснувшись моего лица.

Я услышала гром, глубокий грохот, завибрировавший в моей груди и наполнивший уши.