Я обернулась к Касе и вложила ей в руку склянку с огнь-сердцем.

— Скажи Данке, пусть пошлет кого-нибудь к башне, — с обреченным отчаянием сказала я. — Если мы оба не выйдем и не подтвердим, что все в порядке, если возникнет хоть тень сомнения — сожгите башню дотла.

Глаза Каси расширились от тревоги за меня, но она кивнула. Я обернулась к Дракону и опустилась на колени рядом с ним.

— Хорошо, — коротко бросил он, быстро оглянувшись на Касю. Я поняла, что мои худшие страхи отнюдь не беспочвенны. Я схватилась за его руку, зажмурилась и мысленно представила себе комнату башни. И произнесла нужные слова.

Глава 6

Поддерживая Дракона, я кое-как помогла ему пересечь прихожую — преодолеть последние несколько шагов до моей комнатушки. Из окна все еще свисала веревка, связанная из шелковых платьев. Довести Дракона до его собственных покоев не было никакой надежды; он повисал на мне мертвым грузом, даже когда я опускала его на кровать. Он по-прежнему держался за предплечье, каким-то образом замедляя порчу, но разлитое по его руке сияние слабело с каждой минутой. Я уложила его на подушки и встревоженно склонилась над ним, ожидая, что он что-нибудь скажет, объяснит мне, что делать, но он не проронил ни слова; его глаза незряче глядели в потолок. Крохотная царапина распухла как самый страшный паучий укус. Дышал Дракон часто и прерывисто, а предплечье ниже того места, где смыкались его пальцы, окрасилось в жуткий зеленый цвет — в точности как пятна на коже у Ежи. Ногти его рук чернели на глазах.

Я помчалась в библиотеку, оскальзываясь на ступенях — даже голень себе до крови расцарапала, сама того не заметив. Книги, как всегда, стояли аккуратными изящными рядами — безмятежные и равнодушные к моим нуждам. С некоторыми я уже познакомилась довольно близко: я бы назвала их давними врагами. Они были битком набиты заговорами и заклинаниями, которые в моих устах вечно искажались до неузнаваемости, а сами страницы неприятно подрагивали, стоило мне дотронуться до пергамента. Но я все равно вскарабкалась по приставной лесенке и сняла книги с полок; я открывала тома один за другим, листала, проглядывала длинные списки — и все зря. Возгонка миртовой эссенции, безусловно, чрезвычайно полезна в самых разных видах чародейства, но не прямо сейчас; а уж до чего досадно было потратить лишнее мгновение на шесть рецептов запечатывания склянки с зельем — словами и не передать!

Но эти бесполезные попытки задержали меня достаточно, чтобы поразмыслить как следует. Я поняла, что нет никакой надежды отыскать способ справиться с подобным кошмаром в книгах заклинаний, по которым Дракон меня учил: ведь он сам постоянно твердил мне, что в них содержатся самые простенькие заклинания и всякая ерунда — даже самый ничтожный маг освоит их играючи. Я с сомнением покосилась на нижние полки, где Дракон хранил фолианты, которые читал сам и к которым мне строго-настрого запрещал прикасаться. Одни были переплетены в новехонькую неповрежденную кожу с золотым тиснением; другие, совсем древние и ветхие, едва не рассыпались в руках; одни в высоту — что мое предплечье, другие такие махонькие, что умещались в ладони. Я провела рукой по корешкам и наугад вытащила небольшой томик в потертой обложке с выдавленными буквами, из которого во все стороны торчали закладки.

Это оказался дневник, исписанный мелким корявым почерком, поначалу почти неразборчивым — сплошь сокращения, и ничего больше. А на вкладках содержались пометки, сделанные рукой Дракона: такими листками, одним или несколькими, были переложены, почитай что, все страницы. Он подробно описывал, как налагать то или иное заклинание разными способами.