Нэш не удержался и заглянул ей под шорты. Сэнди возмущенно отпрянула. Нэш вздохнул. Шорты были слишком облегающими, а ему так хотелось узнать, что за белье надето на Сэнди…

В комнате было жарко, и Нэш энергично потер себе затылок, сожалея, что здесь нет кондиционера.

Сэнди болтала не останавливаясь. Красочный и эмоциональный рассказ о последних событиях прервался всего два раза — когда Нэш занялся сбитыми коленями.

— …Я чуть не умерла, когда она велела мне раздеться! Но ты и представить не можешь, кого я увидела позади Кристины, уже в зале! Стоит себе спокойненько! Анжела Кениг, вот кто! Ай!

Нэша это почти не заинтересовало. Он спокойно залепил ссадины пластырем и поднялся с колен. Тут до него дошли слова Сэнди. Он поднял брови:

— Кто?

— Анжела Кениг!

Улыбка Сэнди сияла не хуже солнца. Нэш потряс головой и спросил уже чуть активнее:

— Значит, посреди всего этого побоища стояла Анжела Кениг? И улыбалась?

— Угу!

Нэш помолчал. Неожиданно он понял, что ему очень хочется выпить.

— Значит… боюсь, я знаю, куда делись алмазы.

Сэнди слезла со стола и налила себе молока, энергично кивнув.

— Она с самого начала знала, что искать. Для того и нанялась в дом. А из камеры алмазы забрала через пять минут после того, — как нашла ключ.

— Но, Сэнди, зачем тогда все остальное?

— Ей надо было подставить Кристину, и не просто подставить, а сделать это грамотно. Она ведь уже знала, что ФБР следит за Кристиной…

Сэнди оборвала сама себя. Нэш был мрачен, словно туча. Он не мог поверить, что перед ним сидит та же женщина, с которой он делил жаркую постель. Перед ним сидел старый волк-детектив, синий чулок, женщина, которая, не моргнув глазом, задерживает вооруженных преступниц, бросаясь им под ноги.

— Нэш?

— Сэнди?

— Все в порядке?

— Все отлично!

Он встал и нервно прошелся по комнате.

— Вообще-то нет. Все плохо.

Пока Сэнди принимала душ, Нэш переоделся в свою старую одежду и теперь с неудовольствием разглядывал носки собственных ботинок. Что это за жизнь, если парень чувствует себя неуютно в собственной одежде?

Он посмотрел на Сэнди. На эти темные локоны… высокую грудь — такую нежную, упругую и податливую… ноги, сильные, мускулистые и стройные… Он так хотел ее!

Но для него больше не было места в ее жизни. Пьеса закончена, роль доиграна, актеры снимают грим и расходятся по домам.

Нет, еще надо попрощаться. Нэш с трудом разжал пересохшие губы и произнес заключительную фразу:

— Я должен идти.

Слова упали, словно камни в горах, и наступила тишина. Боль в глазах Сэнди рвала Нэша на части.

— Я понимаю…

Если она сейчас остановит его, если тронет за руку, посмотрит в глаза — он никуда не пойдет, к черту спортивную обувь и прежнюю жизнь, он не может без Сэнди, он не должен уходить от нее…

Она медленно поставила стакан на стол и прошла мимо, не поднимая глаз. Не остановила. Не посмотрела.

Нэш стоял, растерянно комкая в руках пиджак. Сэнди резко повернулась, кинулась к нему, обняла за шею и спрятала лицо у него на груди. Это было прощание. Нэш судорожно пытался проглотить странный колючий комок в горле. Что с ним такое? Дифтерия?

Ее грудь была так близка, так соблазнительно упруга… Сэнди прошептала ему в плечо:

— Спасибо…

Нэш глухо застонал и обнял ее крепче.