В комнате сизыми слоями плавал табачный дым, лица игроков казались застывшими гипсовыми масками – похоже, они играли уже несколько суток подряд. Кроме Сарычева за столом сидели два подтянутых и, видимо, весьма богатых голландца, невозмутимый китаец в дорогом европейском костюме и супружеская пара – судя по их возгласам, французы.

Почувствовав на плече чужую руку, Сарычев чуть повернул голову и, узнав Евгения, приветливо улыбнулся:

– А, это ты! Подожди, я сейчас.

– У меня очень важное дело, – наклонившись к уху Павла Петровича, жарко зашептал Тоболин, боясь, что ему не удастся вытащить бывшего есаула из-за игорного стола. А это так необходимо, просто жизненно важно!

– Подожди минутку, дружок, – Сарычев мягко снял руку Евгения со своего плеча. – Посиди пока, я скоро.

Он мотнул головой в сторону диванов, где отдыхали игроки, и снова впился взглядом в руки банкомета. Тоболин уныло поплелся к диванам и сел – придется ждать. Спорить с Павлом или настаивать на своем абсолютно бесполезно. Это он уже знал по собственному опыту.

Банкомет – редковолосый, пожилой человек в смокинге – сдал карты. Французы зашептались, глава семейства то и дело вытирал скомканным платком градом катившийся со лба пот. Его супруга кривила напомаженный рот и шепотом что-то доказывала мужу. Голландцы заговорщически переглянулись. Китаец сохранял невозмутимое выражение лица.

Евгений видел, как напряглась спина Сарычева, но потом он внезапно расслабился и откинулся на спинку кресла.

– Пароли! – решившись, громко крикнула француженка, увеличивая первоначальную ставку вдвое.

Китаец довольно улыбался. Голландцы согласно закивали:

– Пароли пе! – буркнул один из них, не вынимая изо рта зажатой в руках трубки. Ставка поднялась вчетверо, но Сарычев упорно молчал.

– Атанде? – вопросительно поднял брови работавший на игорное заведение банкомет, предлагая не делать больше ставок.

– Приставлю мазу, – неожиданно заявил Павел Петрович, еще поднимая ставку. Все посмотрели на него.

– Играем? – спросил банкомет. Что за игра сегодня, черт бы ее побрал? Деньги кочуют из одного угла стола в другой, с легкостью меняя хозяев. А ставки! Бог мой, какие ставки! Почти состояние.

– Играем мирандолем? – на плохом французском предложил второй голландец, видимо, надеясь, что его предложение примут и ставки более не станут увеличивать. И так риск велик!

– А я опять приставлю мазу, – усмехнулся Сарычев.

«Что он делает? – глядя на кучу жетонов и пытаясь сообразить, сколько они потянут в денежных знаках, подумал Тоболин. – Ведь у Павла в кармане вошь на аркане. Или он сегодня решил проиграться в пух и пустить себе пулю в лоб? Этого нельзя допустить! Надо вытащить его из-за стола, пока не поздно».

Он встал, но тут в тишине, повисшей над играющими, раздался тихий голос китайца:

– Кензельва!

Все замерли – невозмутимый китаец вдруг объявил ставку в пятнадцать раз превышающую первоначальную! Французы, быстро обменявшись взглядами, кивнули – они играют. Голландцы задумались. Первый махнул рукой – согласен! Второй положил перед собой трубку и процедил:

– Играю.

Евгений увидел, как по шее Сарычева потекла струйка пота. Китаец улыбался, глядя перед собой. Банкомет нервничал, тиская пухлыми пальцами колоду. Привлеченные разыгравшимся действием, вокруг стола собрались любопытные.

– Играем! – выдохнул Павел Петрович.