|
А ещё возня с вареньем… *Мои синие сапожки были довольны: сколько всего набилось в их рифлёные подошвы за время шестичасовой лесной прогулки! Ягоды, трава, опавшие листья, камушки… И всё это вперемешку с мокрой землёй и глиной – по тяжеленной лепёшке на каждом сапоге. Края подошв ощетинились хвоей и мелкими веточками. Знатно погуляли!..Мы собрали двадцать килограммов клюквы: десять – Ксении с Леной, десять – наши. Два полных ведра наконец-то стояли на кухне, а как мы их волокли до дома – о, это жуткая история… Вытащив из сапог гудящие ноги с бледными распухшими щиколотками, я закинула их на колени моего Ангела.– Отекли-то как, – нахмурилась Александра, массируя их горячими сильными пальцами. – Аж вен не видно…А я уже мысленно колдовала над клюквой и думала о том, что мёда маловато – часть ягод придётся всё-таки сварить. Но сначала – помыть и перебрать… Сколько работы! А ведь уже два часа, обедать пора… Моё «после вчерашнего» худо-бедно улеглось, и желудок не возражал против чего-нибудь существенного и сытного. Если утром он ещё привередничал и разделял еду на лёгкую и тяжёлую, то сейчас за милую душу перемолол пирог с картошкой и мясом, как мельничный жёрнов – и ничего, не подавился и даже не икнул. Ноги ныли адски, но выхода не было: завтра понедельник, всем на работу, а значит, с ягодами надо управиться сегодня.Ягодка за ягодкой, ягодка за ягодкой – блестящие алые бусинки падали в таз чистыми, проходя через воду и наши пальцы. Сорок пальцев против двадцати килограммов клюквы – это вызов, но права пословица: «Глаза боятся, а руки делают». Кровь земли, соединившись с сахарным сиропом, превращалась в кисло-сладкое лакомство, которому после первого закипания следовало дать выстояться половину суток, а потом уж только доваривать, но мы таким временем не располагали, а потому подождали три часа. Тридцать минут варки – и вот она, целительная лесная сказка, заключённая в стекло и запечатанная крышками. Ксения, обнимая Лену сзади, нашёптывала ей нежный вздор, а мой серьёзный Ангел занимался делом – измельчал нашу часть клюквы в блендере.– Лёнь, всю перемалывать?– Нет, половину, – отозвалась я. – Мёда хватит только на пять кило. Остальное сварим, как обычно.Берегитесь, простуда и авитаминоз: против вас я готовлю целебное снадобье!.. В нём заключена солнечная сила мёда и клюквенный румянец, а ещё вся нежность моих рук.– Мм, – улыбнулась Ксения, попробовав ложечку этого чуда. – По-моему, даже вкуснее варенья. Ты колдунья, Лёнь…К прошлому не было возврата: тот снег давно растаял, а деревья уже забыли увиденное, как старый сон. Осталось лишь это маленькое клюквенно-медовое волшебство в чайной ложке и на губах, да ещё лёгкая мятная горечь улыбки.– Однако, уже поздно, – нахмурилась Александра, посмотрев на часы. – Лёнь, ничего, если мы заберём оставшуюся клюкву с собой, и ты её дома доваришь? Мне на работу завтра, а надо ещё до дома добраться, помыться и отдохнуть…Да, за всей этой вознёй время пролетело незаметно: вот уже и вечерний сумрак заглядывал в окна, а Ксения – в мои глаза.– Спасибо, Лёнь… Ты сегодня на денёк вернула лето, – сказала она. И добавила с грустной улыбкой: – А теперь оно опять уходит… Но забыть его нельзя. Оно – не из тех, которые проходят бесследно.Лена не слышала этого – отошла умыться, а Александра понесла тяжёлый рюкзак с нашими банками в машину.– И тебе спасибо за этот день, – едва слышно проронила я.
*
В тазике на плите попыхивало клюквенное варенье, на часах была полночь, а в моих наушниках звучало: «Представить страшно мне теперь, что я не ту открыл бы дверь…» Переступив порог квартиры, я первым делом нашла и скачала привязавшуюся песню, а теперь слушала и переслушивала, не в силах остановиться. |
