Все ждали одного: выстрела Тарана, которым тот должен был снять боевика, укрывшегося в колпаке. Даже оставшись один, он мог сорвать хорошо продуманную акцию.

Таран, заняв позицию, первым делом расчистил сектор обстрела. Он знал, как нервируют стрелка казалось бы незначительные мелочи — сучья, мотающиеся перед глазами, камни, оказавшиеся на линии прицеливания и отвлекающие взгляд. Чистая линия визирования цели — одно из важных условий меткого выстрела.

Таран напряженно всматривался в прицел. Пулеметчик был надежно прикрыт толстым слоем железобетона и в амбразуре лишь изредка появлялась его спина, обтянутая бронежилетом. Конечно, лучше всего было бы подловить его, когда он выглянет в амбразуру, но время шло, а этого не происходило.

Солнце близилось к полудню. Боевики, исправно соблюдая обряды, уже дважды совершали намаз. Три раза в колпаке сменялись пулеметчики, но ни разу при смене оба одновременно не выходили из укрытия.

Приходилось терпеливо ждать.

Любая война состоит из боев и сражений. Любой бой связан с кровопролитием.

Первая чеченская война стала для истории эталоном бездарности нового поколения молодых российских военачальников. К этому времени они уже успели провести радикальные военные реформы. Разворовали и разбазарили вооружение и боеприпасы Советских вооруженных сил. Военные академии преобразовали в университеты. Потрясая мир лицемерием, создали первый в мире «Гуманитарный военный университет».

На поле боя, придавая взаимоистреблению вид гуманности выплеснулась волна словоблудия.

Война против регулярной армии самопровозглашенной республики Ичкерии, обладавшей современным вооружением и собственной тактикой, была названа «антитеррористической операцией». Бои против формирований сепаратистов получили названия «операций по вытеснению» и «зачисток местности». Одного не могли и не могут объяснить наши военные «гуманитарии», почему такие жертвы понесла и несет российская армия, если велась всего лишь операция против лиц, похожих на террористов.

В группе Полуяна никто не обманывал себя. В бою огнем и ударом дается ответ на один вопрос: кто кого. Если врага не убьешь ты, враг убьет тебя. И никакие гуманные прокладки с крылышками или памперсы не скроют этой жестокой истины.

В один из моментов пулеметчик в бронеколпаке чуть нагнулся. Таран в прицел увидел его горло, не прикрытое защитным жилетом.

Пять боевиков, коротавших время за разговорами, выстрела не услышали и потому не поняли, что произошло. А возможности выяснить в чем дело им не дали.

Это не было двусторонним боем. Это был расстрел, исполненный с типичным для чеченцев-боевиков коварством и жестокостью. Действо кровавое, но необходимое, отработанное в смертельных стычках с противником, а не в аудиториях гуманитарного военного вуза. Не даром же говорят: с волками жить…

Бритвин попал точно в ложбинку на затылке араба, который направился к бронеколпаку на смену пулеметчику. Моджахед умер раньше, чем успел взмахнуть руками. Он рухнул как подрубленный на камни лицом.

Полуян срезал третьего моджахеда, который первым среагировал на падение товарища. Он вскочил, чтобы броситься на помощь упавшему, когда пуля ударила ему в позвоночник.

По одному выстрелу затратили на свои цели Резванов и Столяров.

Только Ярощук сделал два выстрела. Его моджахед в момент первого нагнулся за автоматом, и пуля прошла мимо. Вторая попала в цель.

Главное, чего добивался Полуян, было сделано: над ущельем не прозвучало ни одного выстрела. Оружие, которым пользовалась группа, имело надежные заводского производства глушители. В этом была острая необходимость. Догадайся хоть один из моджахедов пальнуть хотя бы в воздух, звуки стрельбы долетели бы до усадьбы шейха и там на них обязательно обратили бы внимание. А это усложнило бы задачу.

Нет, никто не пальнул.