|
Люди обычно избегали встречаться с ним взглядом и переходили на другую сторону дороги. Дома - это лишь кирпич и дерево, а жизнь - она бесценна, к тому же только одна. Каждый, укрываясь в своей хате, как перед исповедью задаёт вопросы своей совести, спрашивая, чем он согрешил в последнее время. Потому что Якуб никогда никого первым не атаковал. Всему должна быть веская причина.
Экзорцист споткнулся о деревянную балку, которая преградила ему дорогу, и пробудился от раздумий. Остановился и посмотрел вокруг. С минуту ещё поме- дитировал над окружавшими его развалинами и пробормотал: - От холера! Я что, землетрясение тут пропустил или… 3 Светало. Якуб только что приплёлся домой, еле волоча ноги. Как всегда, он возвращался из корчмы в состоянии глубокого опьянения, в народе называемом «до чёртиков». Но, несмотря на его почти невесомое состояние, в нём ещё не уснула ответственность за братьев меньших. И Якуб, как истинный царь природы, решил, что независимо от того, разговаривают ли его свиньи и что они там вообще говорят, а ложиться спать голодными нехорошо. Как во сне, он взял в руки ведро, наполнил его всякой всячиной и занёс в хлев. Открыл двери и замер, ослеплённый внезапной вспышкой света. Внутри тихо ворчал мотор агрегата. Одна из лампочек в углу освещала Котлету, которая, держа в копытце карандаш, набрасывала на побелённой стене эскиз какого-то сложного технического рисунка. - А, хозяин пришёл! - обрадовался поросёнок. - У тебя случайно не найдётся с пол-литра бензина? За нами не заржавеет! Экзорцист всегда рад был помочь знакомым, поэтому спокойно пошёл в конюшню, где в углу дремал трофейный мотоцикл. А так как Якуб не смог спустить из бака бензин, то прикатил мотоцикл в хлев. - Сами себе слейте, - сказал он. - О! Мотор! Большой мощности! - обрадовалась Отбивная. - Так мы теперь построим само… - Цыц! - осадил её второй поросёнок. - Потом. - Ну ещё что-нибудь? - спросил Якуб. - А то я жутко спать хочу… - Не, ничего, - успокоила его свинка. - Иди уже спать, хозяин, небось утомился за целый день. На том и распрощались. Якуб сразу же рухнул на койку и захрапел. Проснулся посредине ночи от странного предчувствия. Вспомнил, как в тумане, что на рынке видел женщину, не здешнюю, которая у всех покупала куриц. Только чёрных. - Чары, - буркнул себе под нос Вендерович. Огромным усилием воли он заставил себя встать с кровати и пойти на кухню. Там он поставил на газ большую кастрюлю с водой. Вынул из банки горсть сушёных мухоморов, добавил растёртый конский навоз, вырвал пару своих седых волосков и довел смесь до кипения. Потом вынес кастрюлю на улицу и перед домом вылил приготовленным снадобьем специальный магический знак на земле. - Мел-ге-ле, - прошептал напоследок в пространство ночи старик, скрестив при этом в соответствующей фигуре пальцы. К утру в радиусе сорока километров подохли все чёрные курицы. 4 Якуб проснулся. Вышел на улицу перед хатой и довольно потянулся. В знак приветствия вознёс к восходящему солнцу бутылку с денатуратом. Краситель уже осел илом на дне. Понюхал. Вроде бы всё в норме. Запах заметно не изменился, но отвращение к этому напитку как будто бы возросло. - Ну пока хватит, - решил для себя старик, ставя бутылку на камень возле ступенек. И тогда он увидел её. Женщина, та, с рынка, стояла пред ним. - Чего надобно, пани? - Пан Якуб Вендерович? - А вы кого-то другого здесь видите? - Я хочу поселиться в вашей округе. |
