А наутро Никита проснулся от маршевой музыки льющейся прямо в распахнутую настежь несмотря на уже нешуточные ноябрьские холода форточку. В летевшие с улицы бравурные аккорды органично вплеталось тяжелое уханье шедшее откуда-то снизу, с покрытого мягким ковром пола. Спросонья Никита никак не мог сообразить, что же это может там так ухать и с трудом разлепив глаза свесился с уютного покрытого мягким пледом дивана на котором спал. Взгляду его предстала весьма удивительная картина: прямо перед диваном раскрасневшийся от усилий дядя Витя мерно отжимался, раз за разом опускаясь голой грудью на пол и тут же с ухающим выдохом вновь распрямляя мощные вздувшиеся мускулами руки. Вот уж чего-чего, а такого Никита от дяди никак не ожидал. Несмотря на то, что родители его к выпивке относились весьма прохладно и подобные застолья случались в их доме отнюдь не часто мальчик уже точно знал, что на утро, после подобных возлияний мужчины обычно тихо лежат в постели жалуясь на слабость и головную боль и продолжается такое, как минимум до обеда, а то и дольше. И вот тебе пожалуйста, полюбуйтесь! Дядя Витя, опровергая все его представления, бодро и весело делает зарядку. А ведь Никита даже не помнил, когда собственно отошли ко сну все никак не могшие наговориться взрослые. Выходит дядя Витя пришел ложиться на подготовленный для него на полу детской комнаты матрас когда сам Никита уже так крепко спал, что этого даже и не заметил. А теперь, вот он, уже вовсю на ногах и делает зарядку! Чудеса, да и только!

Заметив удивленный взгляд племянника, дядя Витя хитро подмигнул ему не прекращая отжиманий и просипел, сдавленным от усилий голосом:

— Доброе утро, рядовой! Присоединяйся к закаливающим процедурам!

Никита лишь высунувшись из-под теплого одеяла оценил, как же в комнате на самом деле стало холодно, и тут же пугливо юркнул обратно в гостеприимное тепло уютной постели, с веселым ужасом округляя глаза и мотая головой.

— Нет, дядя Вить, я же так совсем замерзну!

— Если хочешь быть здоров — закаляйся! — пропел офицер ловко вскакивая на ноги и одним сильным рывком сдергивая с племянника одеяло. — Подъем, рядовой! Поздравляю тебя с годовщиной Великой Октябрьской революции!

— Ура! Ура! Ура! — заверещал подпрыгивая на диване Никита.

Действительно, он с приездом дяди даже умудрился позабыть, какой сегодня замечательный день, хотя уже давно ждал этого праздника. Вот почему разливается по улице музыка. Наверное, все уже выходят на демонстрацию. Страшное подозрение царапнуло по сердцу — неужели проспал! С запоздалым ужасом Никита оглянулся на висящие на стене часы и облегченно перевел дух, мерно отсчитывающие время стрелки показывали самое начало восьмого, до сбора в школьном дворе оставалось еще добрых полтора часа, можно было не волноваться.

— Дядя Витя, дядя Витя, — ликующе затарахтел Никита, повисая на твердом, состоящем казалось из сплошных тугих перекатывающихся под кожей мышц плече офицера. — Пойдем со мной на демонстрацию! Знаешь, как там здорово! Там парад будет, настоящие солдаты придут, а еще будут продавать всякие вкусности и будет много флагов. Пойдем, дядя Витя!

— Да ты что, — усмехнулся лукаво подмигивая ему офицер. — Настоящие солдаты придут! Ну ради этого, конечно, стоит сходить! А пока, бегом умываться и чистить зубы, а то как же я с таким замарашкой рядом пойду.

Два часа спустя они уже шли в самом центре нарядно одетой толпы школьников одноклассников Никиты. Дядя Витя в шинели с блестящими пуговицами, перепоясанный широким офицерским ремнем в лихо заломленной фуражке шагал неспешно, гордо вскинув голову и расправив плечи.