— Конечно не водка! — убежденно отрезал Померанец. — Водка на Украине тоже есть. Только зовется она окавыта, а це — горилка!

— "На Украине", — передразнил его Севастьянов. — Эх ты, лапоть, не знаешь что ли, что правильно говорить «в» Украине, а не «на»? А еще хохол?

— Какой я тебе хохол?! — неожиданно зло возмутился Померанец. — Я еще похлеще тебя русский, понял! Самый что ни на есть! И по хрену мне как там по-новому говорят! Как привык так и говорю, и дальше так говорить буду!

— Ты потише, Паш, пьян уже, так хоть не ори, — попытался тихонько урезонить разбушевавшегося Померанца Севастьянов приметив краем глаза острый ненавидящий взгляд лейтенанта брошенный на подполковника с дальних нар.

Похоже не так прост этот начальник караула, несмотря на бесхитростную внешность младенца. Этак по возвращении напишет докладную в ихнюю контрразведку, не знаю уж как она там называется и полетят кое у кого с плеч погоны.

— Что ты мне рот затыкаешь?! — рявкнул уже в полный голос Померанец. — Да срать я хотел на этих пидоров, что в Киеве окопались. Я, бля, голосовал за этого урода, потому что думал он нормальный мужик, будет связи с Россией налаживать. А он! Сука! Да я до сих пор по ихнему пишу с ошибками и читаю по складам! На хер оно мне надо было это независимое государство когда жрать нечего! Он, бля, памятники разным ублюдкам ставит, да мемориальные комплексы открывает, а полстраны по помойкам объедки жрут!

— Ну раз есть объедки, значит все еще не так плохо, правда? — попытался унять его Севастьянов. — Знаешь, как генерал на инспекции: "Сынки, хорошо ли кормят? Хватает ли еды?". А ему в ответ браво: "Так точно, товарищ генерал, еды хватает, даже остается!". Он хмурится недовольно: "Вот как? А что же с остатками делаете?". Те понимают, что накосячили и так же браво: "Съедаем! Даже не хватает!"

— Не смешно, — стух все-таки в продолжении рассказа Померанец. — Ты бы видел, брат, что у нас там творится. У власти пидоры, деньги захапали пидоры, вообще кругом пидор на пидоре сидит. А эти западенцы, так вообще…

— Тс-с-с, брат, — незаметно приложил палец к губам Севастьянов. — Ты лейтеху своего давно знаешь, что-то он больно настойчиво в углу уши греет. Смотри…

Померанец невольно косанул на тут же отвернувшегося с самым независимым видом лейтенанта.

— Да, брат, чего-то я зря… Накипело просто…

— Да чего там, понимаю, у нас тут тоже не сладко… Не так как у вас, конечно, но своих уродов тоже хватает…

— Как везде, брат… Уроды, они повсюду…

— Согласен, брат. Так что ну их. В конце концов у нас сегодня радость — давно не видались. Так что давай лучше будем пить и разговаривать о чем-нибудь приятном.

— Давай, брат. Будем!

Горилка приятной жаркой волной растеклась по желудку, постепенно расползаясь благостной расслабухой по мышцам, в голове закружилась легкая муть, сквозь которую все предметы начали казаться ярче, утратив при этом присущую им в нормальном мире четкость очертаний.

— Вот сука, ну так всегда!

Обиженный голос Померанца вырвал угревшегося в тепле буржуйки Севастьянова из мечтательного морока в котором он плыл притулившись к стене вагона.

— Что случилось? Тушенка не в то горло пошла?

— Хуже, — тон Померанца был исполнен истинного трагизма. — У нас кончилась горилка.

— Совсем? — Севастьянов отнюдь не считал это трагедией.

— Абсолютно, — горестно качнул головой Померанец.

— Да и хер с ним, — легкомысленно отозвался уже изрядно захмелевший Севастьянов.