— Понятно, — она немного поразмышляла и пожала плечами. — Наверное, можете поместить меня во вторую категорию, генерал. Мне не сразу удастся придумать имя, достойное этого чуда.

— Хорошо, — сказал МакКлинток, и широко улыбнулся, когда она удивилась. — Я сам оказался во второй категории, ваше высочество. Поэтому и спросил. Просто хотел успокоить вас. То, что вы не поймали имя сразу не значит, что с вами или с вашей связью что-то не так. — Он ласково дотронулся до кота в ее объятьях, поглаживая пальцами его спинку, и улыбнулся, когда кот выгнулся от удовольствия. Потом снова посмотрел на Адриенну. — А сейчас, ваше высочество, боюсь, что вам все-таки придется произнести эту речь.

Генри Торо не смог удержаться от удовлетворенного фырканья, когда начались приветственные крики. Принцесса Адриенна опаздывала уже больше чем на час, но, наконец-то, она появилась.

Его выгодная позиция в парке давала ему прекрасный вид на трибуну, но кроме того он мало что мог видеть. Так было устроено преднамеренно — позиция слегка позади помогала раствориться в толпе — но из-за этого он не мог видеть, что же вызвало последнюю задержку. Все, что он знал, это что свита Наследницы внезапно остановилась, оставалась на одном месте где-то десять минут, а затем продолжила движение.

«Ну и не важно, какой именно инцидент там произошел, — сказал он сам себе, когда в его поле зрения появились первые из сопровождающих принцессы. — Важно то, что она приближается»

Он достал из нагрудного кармана красный носовой платок.

Искатель-Мечты не понимал, чем были заняты люди в этом образе. Было похоже на состязание двух команд младших охотников или разведчиков гнавшихся друг за другом в ветвях в попытке найти старших разведчиков, которые старались уклониться от встречи. Но это было серьезным испытанием предназначенным выявить готовых к принятию более ответственных заданий, и интерес к нему проявляли только участники. Подобные соревнования касались только испытуемых, а люди собрались в гигантском числе, чтобы наблюдать за соревнованием других , и казались чрезвычайно заинтересованными в исходе.

«Этого земного бегуна лучше оставить до следующей охоты , — сказал он себе. — Кроме того происходящее не совсем походит на то возбуждение. Это направлено на моего человека, и через нее также и на меня»

На него изливалась чистая сила, заставляя его напрягаться и беспокоится, но, кроме того, в этом была и какая-то странная эйфория. Практически невозможно выделить среди этой суматохи индивидуальные ауры мыслесвета, но он чувствовал приветствие, возбуждение и почтение. Странно, но эти чувства во многом были похожи на испытываемые им к Поющей-Истинно. Или нет, для этого они были слишком сильны. Скорее они были больше похожи на чувства, испытываемые им к Скачущему-по-Верхним-Ветвям — главному из старейшин его собственного клана. Он не понимал, как подобная интенсивность чувств могла сосредоточиться на ком-то столь молодом, как его человек. Если бы они, подобно ему самому, могли оценить великолепие ее мыслесвета, возможно он бы это понял, но они были мыслеслепы, а она — слишком юна, чтобы быть старейшиной какого-либо клана.

Он взглянул на нее, вверх, и она немедленно встретилась с ним глазами, как будто почувствовав взгляд. Ее губы сложились в выражение — «улыбку» — которое, как ему объяснили, люди использовали, чтобы продемонстрировать удовольствие своим мыслеслепым товарищам, а глубокое тепло ее мыслесвета эхом отразило это выражение. Он мяукнул ей, потянулся еще раз погладить ее по щеке, а затем обратил свое внимание наружу. Оторваться от ее мыслесвета было трудно, но он очень уж сильно хотел понять, почему прочие испытывают к ней такие уважение и благоговение.