Изменить размер шрифта - +
Тут они просто не успели ничего предпринять — лодку с маху ударило о корпус. Доски, взвизгнув, лопнули, гвозди вылетели, и она распалась на части.

Пифеос с борта беспомощно наблюдал, как гребцы, очутившиеся в воде, молотят руками и ногами, пытаясь выплыть. Одного из них бросило на обшивку с такой силой, что череп треснул, и тело мгновенно ушло в глубину.

— Бросай канаты! — приказал Пифеос, а сам, не тратя времени на разматывание бухты, выхватил нож, откромсал полоску от провисшего паруса, перебросил ее через борт.

Полоска в мгновение ока исчезла в тумане и пене, и ни один из тех, кто барахтался в воде, то появляясь, то исчезая, ее не заметил. Отчаянными знаками Пифеос показал, чтоб ему перебросили еще и канат. Не выпуская полоску из левой руки, хоть она и была надежно закреплена, он свесился за леер и, напрягая все силы, правой рукой раскрутил канат, как погонщик волов свой бич. Теперь те, кого можно было спасти, видели его, — не считая, конечно, тех минут, когда корабль поднимало на гребень и Пифеоса захлестывала волна. Мимо пронесло кого-то из гребцов — Пифеос метнул канат ему прямо в лицо. Со второй попытки тот ухитрился поймать снасть, и моряки втащили его на борт.

Третьим спасенным оказался Ханно, так и не выпустивший свое весло. Затем силы оставили Пифеоса, он кое-как с помощью матросов вполз обратно на палубу и рухнул рядом с финикийцем. Желающих повторить подвиг Пифеоса не нашлось, да и различить в волнах больше никого не удавалось. Ханно шевельнулся и произнес, стуча зубами:

— В каюту! И ты, и те двое. Иначе стужа прикончит нас. В здешнем море мы не продержались бы и десяти минут. — Попав в укрытие и раздевшись, они растирали себя полотенцами, пока кровь не потекла по жилам сызнова, и плотно закутались в одеяла. — Мой друг, ты был великолепен, — похвалил Ханно. — Вот уж не думал, что ты, ученый человек, способен на такое. Сложения ты крепкого, и все же…

— Я и сам не думал, — отозвался Пифеос безжизненным голосом.

— Ты спас нас, пусть немногих, от последствий моего безумства.

— О безумстве нет и речи. Кто мог предугадать, что море при полном безветрии разбушуется так быстро и так неистово!

— Как это могло случиться?

— Демоны, — буркнул один из моряков.

— Нет, — ответил Пифеос. — Вероятно, следствие мощных атлантических приливов, когда их зажало в проливе, запруженном островами и рифами.

Ханно выжал из себя смешок:

— По-прежнему философствуешь?

— У нас осталась всего одна лодка, — заметил Пифеос. — И удача может нам изменить. Молите богов о помощи, ребята. Если хотите, конечно. А я намерен поспать…

И он опустился на свой тюфячок.

 

6

 

Корабли уцелели, хотя один не уберегся — чиркнул по скалам так, что разошлись швы. Когда туман приподнялся и море чуть-чуть успокоилось, гребцы привели все три судна к высокому острову, где нашлась безопасная якорная стоянка с пологой прибрежной полосой. При низкой воде здесь можно было развернуть ремонтные работы.

Поблизости жили несколько рыбацких семей. Нечесаные, одетые в шкуры, они держали мелкий скот и корпели на крохотных огородах. Их жилища представляли собой просто-напросто ямы, вокруг которых возвели стенки из наваленных всухую камней, а поверх уложили дерновые крыши. В первые дни туземцы разбегались и наблюдали за пришельцами с опаской, издалека. Пифеос распорядился выложить на земле разные товары, и они пугливо вернулись подобрать дары. После этого греков стали приглашать в гости.

Что и обернулось к лучшему: с запада налетел ураган. Корабли едва укрывались за замыкающими узкий залив утесами, а на самом острове шторм бушевал беспрепятственно дни и ночи напролет.

Быстрый переход