Девушка в школьной форме влажным полотенцем протерла лицо молодого человека, у которого штыком была проткнута шея, а из гортани торчал красный язык. Она закрыла выпученные глаза убитого, надавив на них ладонью, затем прополоскала и выжала полотенце. Красные брызги разлетелись от ведра во все стороны. Старшая из девушек выпрямилась и сказала:

– Послушай, если у тебя есть время, может, поможешь нам хотя бы сегодня? Очень нужны люди. Да и дело несложное… Надо разрезать ткань, сложенную вон там, и накрывать тела, что лежат на той стороне. Если кто придет и, как ты, будет искать родственника, надо откидывать покрывало и показывать по одному. Их лица сильно изменились, поэтому часто человека опознают только после того, как осмотрят одежду и все тело.

С того дня ты стал членом их отряда. Как ты и предполагал, Ынсук была ученицей выпускного класса старшей школы Суфия. А Сончжу, девушка в светло-зеленой рубашке с закатанными рукавами, оказалась швеей, работавшей в мастерской при магазине европейской одежды на улице Чхунчжан. Она рассказала, что как только в городе начались волнения, хозяева магазина, супруги, забрали сына-студента и уехали в провинцию к родителям. Так она внезапно осталась без работы. Услышав на улице обращение по микрофону, о том, что люди умирают из-за нехватки донорской крови, обе девушки, каждая сама по себе, отправились сдавать кровь в больницу при университете Чончжу. Когда они узнали, что администрации провинции, перешедшей на самостоятельное управление, требуются рабочие руки, то пришли помочь. Им, стоящим в растерянности, поручили уход за трупами.

В классе, где парты расставлены в зависимостиот роста учеников, ты всегда сидел в первом ряду. В третьем классе средней школы, когда у тебя начался переходный возраст, ты заметно подрос и твой голос немного огрубел, однако ты все равно выглядел младше своих лет. Молодой человек по имени Чинсу, пришедший из координационного центра Управления провинции, увидел тебя и с удивлением спросил:

– Ты не первоклассник? Работа здесь тяжелая, поэтому тебе лучше пойти домой.

Этому симпатичному старшему товарищу с большими глазами и длинными, как у девушки, ресницами, ему, приехавшему из Сеула на время отмены занятий в университетах, ты ответил так:

– Нет, я учусь в третьем классе средней школы. Для меня здесь нет ничего тяжелого.

И в самом деле, твою работу тяжелой не назовешь. Сончжу и Ынсук укладывали покойников на доски из фанеры или пенопласта, заранее постелив на них полиэтиленовую пленку. Влажным полотенцем они вытирали покойным лица и шеи, расческой с частыми зубьями приводили в порядок волосы, а затем обматывали трупы пленкой, чтобы уменьшить трупный запах. А ты в это время отмечал в журнале пол умершего, примерный возраст, во что он одет и обут, а затем присваивал ему номер. Написав этот номер на плотной бумаге и прикрепив ее иголкой к груди трупа, ты укрывал его лицо белой холщовой тканью и с помощью девушек перекладывал к стене.

Чинсу, выглядевший как самый занятый человек в Управлении провинции, несколько раз в день прибегал к тебе, чтобы забрать внесенные в журнал сведения о погибших. Затем он писал объявление и вывешивал его на двери главного входа в административное здание. Тем родственникам, которые сами прочитали объявление или получили от кого-то эту информацию, ты показывал мертвое тело, откидывая с него белую ткань. Если его опознавали, ты отходил подальше и ждал, когда прекратятся рыдания. Покойников, приведенных в более-менее сносный вид, родственники переодевали в хорошую чистую одежду и ватой затыкали им носы и уши. Вот так упрощенно закончив церемонию положения во гроб, тела отправляли в школу. В твои обязанности входило лишь отмечать этот факт в учетной книге.

В этом деле ты не мог понять одного: почему во время короткой траурной церемонии, которая проводилась без соблюдения формальностей, семьи погибших пели государственный гимн.