– Нет, не достанешь! – скептически заметил разбойник. – Зря только лопнешь с натуги!

Хохотнув, он внезапно нагнулся, схватил Дальвига за ноги и потащил в глубь леса, прямо через кусты и вылезшие на поверхность корневища сосен, о которые пребольно стукалась голова. Веточки и травинки царапали кожу и норовили выколоть глаза.

– Эй! Эй! – хрипло заорал Эт Кобос в припадке всепоглощающего ужаса. Ему почудилось, что там, в чаще, ждет вертел и костер, ждущие его несчастной освежеванной тушки. – Зачем ты это сделал?

– Странный вопрос, ваша милость! – с готовностью откликнулся разбойник, не прекращая тащить добычу. – Там у тебя четыре сумки, и хотя две из них пусты, остальные‑то полные! Кроме того, на твоей доброй, хотя и несколько запачканной одежде прорва карманов, и я ни за что не поверю, что все они хранят воздух. На пальце у тебя перстень с большим красивым камнем, на поясе висит длинный меч. Твой конь просто великолепен! Надо ли продолжать? По‑моему, я назвал уже больше чем достаточно причин для нашего знакомства. Когда я продам все это… ну, пожалуй, за исключением одежды, в Легранне, бедняки во многих деревнях получат по монете, а то и по две. Ты, богатый франт, должен быть счастлив, что попался такому благородному человеку, как я. Хотя, вы никогда не понимаете моих устремлений, тупые богатеи. Называете меня грабителем и злодеем. Пусть, мне важно не ваше мнение…

Дальвиг хотел ответить «благородному разбойнику» каким‑нибудь гневным острым словом, но лицо его было готово лопнуть от прилившей к нему крови, и на ум ничего не пришло.

К тому же он сомневался, что способен сейчас сказать что‑то членораздельное. Только когда они остановились на крошечной полянке, где стояли Дикарь и понурый сивый жеребец незнакомца, Эт Кобос смог немного прийти в себя. Разбойник снова привалил спеленатого пленника спиной к дереву и уселся рядом с ним на корточки.

– Зачем мне твое вранье про бедняков? – натужно просипел ему Дальвиг. Перед глазами у него летали облака серебристых звездочек. – Так я и поверил, что раздашь деньги и ничего не оставишь себе.

– Ну, конечно, оставлю что‑нибудь! – хохотнул разбойник, ничуть не обидевшись. – Согласись, если я протяну ноги с голодухи, кто тогда позаботится о бедных детишках, у родителей которых такие, как ты, отобрали последнее?

Пока он говорил, ловкие пальцы сами собой обшарили карманы пленника. Кошелек, Жезл, Дудочка и несколько других вещичек образовали кучку у ног Дальвига. Так же деловито злодей стащил с пальца Эт Кобоса перстень и погладил его грязным пальцем с обломанным ногтем.

– Пускай пока побудет здесь! – прошептал он. Дальвиг в этом своем положении нашел возможность немного удивиться: он полагал, что, лишившись перстня, перестанет понимать язык, ведь речь белораннцев достаточно сильно отличалась от его родной, энгоардской. Однако он не учел, что для любого владельца перстень действовал в обе стороны и теперь «переводил» речь теперешнего хозяина для бывшего.

– А теперь будь любезен, объясни мне, для чего служат все эти штучки? – ласково попросил тем временем разбойник, копаясь в кучке добычи. – Зачем тебе дудка? Ты менестрель? А эта палка – знак власти в каком‑то городе? Такая бы мне очень пригодилась.

– Попробуй догадаться сам, – зло сказал сквозь зубы Дальвиг.