– Не лгите мне, – сурово произнес разгневанный муж. – Это продолжается четыре месяца.

– Бентли, – успокаивающе пролепетала Гвинет.

– Моя жена… четыре месяца…

– Ш-ш-ш… Говорю тебе…

– Моя жена… Музеи! А сама тайком убегала и ходила… – Он с ненавистью и отвращением произнес эти слова, а потом, словно передразнивая, продолжил: – В музей Виктории и Альберта, чтобы развратничать там. Моя старая мама, наверное…

Я молча прошел мимо него и закрыл дверь в холл. Это было не очень разумно, так как палец Логана все еще был на взведенном курке, но я боялся, что он поднимет на ноги весь дом и будет еще хуже.

К примеру, Тэсс…

– Дорогой, – довольно спокойно произнесла Гвинет, – ты ведешь себя г-глупо, и за это я ненавижу тебя. Я не понимаю, о чем ты говоришь. Говорю тебе: до сегодняшнего дня я никогда не видела мистера Моррисона.

Она чуть не плакала. Ее искренность была такой неподдельной, и в словах сквозила такая обида! На меня ее выступление произвело большое впечатление. Как ни удивительно, это произвело впечатление и на Логана. А может, на то были другие причины.

– Нет, Гвинни? – неожиданно мягко спросил он.

– Нет.

– Тогда что ты делала здесь, внизу?

Она очень быстро отошла от комнаты, отдернув руку от двери, словно обожглась. Он истолковал это по-своему:

– Значит, ты была там. Что ты там делала? И что это у тебя в руке?

– Не скажу.

– Покажи мне, что у тебя в руке, Гвинни. Давай показывай!

– Нет.

– Послушайте, – вмешался я, осторожно подходя к нему, – говорите потише и перестаньте вести себя как лунатик. Она ничего не сделала.

На какой-то момент это его остановило. Может, в глубине души он просто-напросто боялся идти за женой, а теперь, когда пришел в себя, рвался в бой, чтобы как-то оправдать то, что на самом деле он искал кого-то другого. На висках его вздулись багровые вены, и было видно, как в них медленно, словно ртуть в термометре, движется кровь.

– А ты, парень, держись подальше. – Он резко обернулся, но, поняв, что я уже перед ним, повернулся обратно. – Может быть, ты имеешь к этому отношение, а может, и нет, но Гвинни имеет. И я тоже. Так что разберусь так, как сочту нужным. Ну что, не собираешься убраться отсюда?

– Нет.

Логан кивнул и, осторожно положив в карман халата пистолет с взведенным курком, снова кивнул, затем, «благоухая» потом и виски, двинулся прямо на меня.

Ни один из нас не успел нанести удара. Гвинет резко размахнулась и швырнула в мужа тот самый маленький предмет, который прятала. Падая на ковер, он зацепился за отворот халата Логана; тот словно споткнулся, как бык о булыжник, и замер с занесенным для удара кулаком, неотрывно глядя на упавший предмет.

Это был всего лишь маленький ключик. Намного меньше ключа от дверного замка; скорее он был похож на ключик к шкатулке с драгоценностями или к миниатюрным часам. Тишину нарушало лишь шумное дыхание Логана. Пораженный, он едва выдавил из себя:

– Что это?

– Это ключ.

– Вижу, что ключ. От чего он?

– Я не собираюсь тебе рассказывать.

Он, казалось, забыл обо мне. Как совершенно спятивший человек, Логан поднял ключ, повертел его в своей огромной руке и стал умолять жену:

– Не дразни меня, Гвинни! Я потерял голову и не понимаю, что говорю, но не дразни меня. Я прощаю тебя. Не знаю, кто этот парень, но мне точно известно, что ты встречаешься с ним уже четыре месяца. Но что бы ты ни сделала, все будет хорошо, если ты вернешься ко мне и будешь вести себя благоразумно.