– Никого.

Она открыла дверь, вошла в кабинет и включила свет.

– Зайди и посмотри, дорогой.

Пробормотав что-то, обращаясь ко мне (я почти готов поклясться, что это были извинения), Логан неуверенно шагнул. Гвинет стояла рядом. Она явно боялась мужа и вся съежилась от ужаса. И все же, хотя ее щеки продолжали гореть румянцем, а одной рукой она пыталась запахнуть полу халата, другой рукой она взяла мужа за руку и тихим, мягким голосом стала уговаривать:

– Послушай, дорогой. Прежде чем ты войдешь, позволь мне сказать тебе только одно слово. Я знаю, что ты не виноват; знаю, что ты плохо спишь по ночам…

Это был неудачный ход, и он буквально завелся:

– А я знаю, что сегодня ты дала мне двойную дозу снотворного.

Гвинет прикрыла глаза и терпеливо продолжала:

– Если ты так считаешь, дорогой, пожалуйста, твое дело, но, ради бога, прежде чем будоражить весь дом и пугать людей этим ужасным револьвером, выслушай. Иногда ты бываешь ужасно глупым. – Она открыла глаза. – Ты же знаешь, что я никогда раньше не встречалась с мистером Моррисоном, не так ли?

Он это знал, но откуда – сказать не могу.

– Так вот, слушай! – крикнула она, встряхивая его руку. – Меня разбудил шум, похожий на удар. Громкий стук. Я спустилась вниз посмотреть, что это было. Вообще-то мне вряд ли хватило бы смелости спуститься вниз – ты же знаешь, – но на лестнице я встретила мистера Моррисона, который предложил мне пойти вместе. Он тоже слышал шум. Мы осмотрели все, но не обнаружили ничего такого, что могло бы быть причиной шума, – кстати, я до сих пор не знаю, что это было. Вот истинная жалкая правда.

Мне оставалось только восхищаться ею.

Гвинет Логан, не дрогнув, чудовищно врала, прямо и честно глядя на мужа своими широко распахнутыми голубыми глазами. Придвинувшись к нему ближе, она обиженно надула губки и решительно тряхнула головой:

– Я не собираюсь ничего говорить о ключе. Я собираюсь наказать тебя. Но послушай, дорогой, ты же не ревнуешь из-за ключа, не так ли? Он тебя чем-то смущает? Что касается остального, то все, что я сказала, – абсолютная правда. – Она скользнула небесно-чистым взглядом в мою сторону: – Не так ли, мистер Моррисон?

Ну что остается делать, если женщина ставит тебя в такое положение?

– Совершенно верно, – солгал я и пожалел об этом.

Пожалел потому, что заметил присутствие еще одного слушателя. Опасаясь прервать разговор, я время от времени поглядывал на дверь в главный холл и, как ни странно, не сразу увидел, что она приоткрыта примерно на ширину ступни, но две вещи я увидел совершенно отчетливо: во-первых, в главном холле горел свет, и, во-вторых, кто-то одной рукой обхватил дверной косяк, а другой пытался приоткрыть дверь.

До боли знакомые форма пальцев и блеск розовых ногтей… Это была рука Тэсс.

Пальцы еще немного повоевали, крепко сжали косяк и затем исчезли. Тихо щелкнув, дверь закрылась. Никто из Логанов ничего не заметил.

– А теперь иди, – сказала Гвинет, отступая в сторону, – и посмотри, совершила ли я что-то дурное. В кабинете никого нет.

Она была права.

Логан вошел в кабинет. Он даже проверил, все ли окна закрыты изнутри. Больше всего ревнивого мужа, как, впрочем, и меня, беспокоила головоломка с ключом без замка. Если только женщина не была романтичной лгуньей – судя по мечтательному выражению глаз, это было вполне возможно, – ключ должен иметь какое-то значение. Но в кабинете не было замков. Там было пусто – ни души, ни призрака. Слабый свет освещал коврики на полу, кирпичную стену камина с поблескивающими рядами пистолетов, стол с пишущей машинкой, плетеные стулья, книжные полки, радиолу и великолепную модель парусника.