Я кивнул, Тэсс же хотела было что-то сказать, но остановилась, лишь бросив на меня быстрый взгляд.

– Там вас застиг мистер Логан, обвинил в коварных замыслах относительно его жены, но быстро убедился, что поймал не того мужчину. Кстати, он сказал, что был какой-то мужчина, назначавший свидания миссис Логан в музее Виктории и Альберта.

– Боб, – внезапно вспыхнула Тэсс, – может, тебе стоит рассказать о музеях буквально все?… Он бывал в очень многих из них, – добавила она, обращаясь к доктору Феллу.

– Черт побери, ты же знаешь, – возмутился я, – что мы, я имею в виду себя и Кларка, никогда не ходили в места больших сборищ. Как правило, это были небольшие музеи – такие, как музей Соуна или Ченсери-Лейн, а в другие я всегда ходил один. Что касается Кларка, я ничего определенного сказать не могу.

Доктор Фелл быстро взглянул на Тэсс:

– А вы слышали шум среди ночи, мисс Фрэзер?

– Да, слышала.

– И спустились вниз?

– Да.

– И тоже слышали весь разговор?

– Да, слышала, – призналась Тэсс, проводя пальцем по подлокотнику кресла на колесиках, а потом подняла глаза на доктора.

– А теперь об этом любопытном ключе. Не знаете ли вы, от чего он, что им можно отпереть?

– Нет, не знаю, – мгновенно откликнулась она. – Правда, у меня есть одна идея или, точнее сказать, предположение, но я пока до конца не уверена, но даже если бы я была права… – И она сделала энергичный и одновременно смущенный жест.

– А что скажете вы, мистер Моррисон? – обратился ко мне доктор Фелл. – У вас есть какие-нибудь идеи относительно ключа?

– Да. Это может быть ключ от какого-то потайного хода.

Все удивленно уставились на меня, а в глазах доктора Фелла мелькнул проблеск злорадства и интереса.

Я попытался объяснить:

– Я имею в виду потайной ход, расположенный, возможно, позади камина или соединяющий с ним. Во-первых, совершенно очевидно, что камин – новый; во-вторых, Энди Хантер знает о доме то, чего не знаем мы. Он ведь был здесь главным архитектором. Как раз перед тем, как убили Логана, Энди собирался мне все рассказать, но раздался выстрел, он побледнел и с тех пор не произнес ни слова. Если ему что-то известно, вовсе не свидетельство его вины – я слишком хорошо знаю Энди и утверждаю: он не виновен. В данном случае это – жизненно важно.

Хотя мы находились на некотором расстоянии от входной двери, все же услышали стук дверного молотка, эхом отозвавшийся в опустевшем доме. Доктор Фелл, погруженный в глубокие размышления, прервал их и взглянул на Эллиота.

– Это, видимо, местная полиция, друг мой, – спокойно заметил он. – Кажется, мы исчерпали свои полчаса. Хотите пойти поговорить с ними или мы, будто виноватые, тайком проберемся через розовый сад и удерем?

Эллиот встал. Его заурядное, но приятное лицо с рыжеватыми волосами, кажущееся простодушным, изобличал волевой подбородок. Инспектор был раздражен.

– Полагаю, – медленно произнес он, – мне лучше пойти и встретиться с ними. – И вдруг всплеск искренних эмоций прорвал «защиту»: – Боже мой, сэр, не подумайте, что я не заинтересован! Я бы отдал месячное жалованье за то, чтобы узнать, в чем здесь дело, однако мы не будем иметь к этому отношения, пока они не обратятся за помощью в Скотленд-Ярд. Да и вряд ли мне поручат такое серьезное дело.

Эти слова возбудили любопытство Тэсс.

– Полагаю, местные полицейские обычно не проявляют особого желания обращаться за помощью в Скотленд-Ярд? Они ведь болезненно чувствительны, когда дело касается их способности действовать самостоятельно?

Эллиот, откинув назад голову, расхохотался.

– Старший констебль, – сквозь смех проговорил он, – болезненно чувствителен к своему бюджету.