— И о Заряне Святославне, да? — вздохнул Грац.

— Видите, вы все прекрасно понимаете. — Развел я руками. — Уж извините, но ваше, м-м… трепетное отношение к госпоже Смольяниной, по-моему, давно не секрет для всех окружающих.

— Я понял, Виталий Родионович, — кивнул профессор. — Могу ли я предположить, что как раз ее слова и послужили причиной вашей подозрительности?

— Не совсем. Причиной моей, как вы выразились, подозрительности стали некоторые слова ее знакомого…

— Ах вот как. Ну что же, в таком случае и впрямь напрашивается вывод о моем участии, — согласился Грац. — И все же смею вас уверить, Виталий Родионович, что моей вины здесь нет.

— Я понял, Меклен Францевич, я вас прекрасно понял, — вздохнул я. — Что ж, придется рыть дальше.

— Удачи вам в этом начинании. — Грац отсалютовал бокалом, но, пригубив из него порто, отставил в сторону. — А почему вы не хотите сообщить об этом князю? Я ведь верно понимаю, что он не знает об этом маленьком инциденте?

— Абсолютно точно, профессор, — усмехнулся я. — Честно говоря, меня от этого шага удержало несколько причин, на мой взгляд, весьма серьезных. Первое: что сделает князь, узнав о происшествии? Наверняка отдаст приказы об арестах. И в первую очередь это будет касаться нашего чересчур осведомленного господина. Он ведь явно оговорился, не имея при этом никакого намерения заявлять о своей осведомленности, а зная о моем месте службы, с легкостью выдаст оговорку за собственные умозаключения. Второе: в результате этого ареста мы еще долго не узнаем ничего о личности болтливого служащего канцелярии. Ну а кроме того, предполагаю, что одним арестом люди князя не ограничатся, войдут во вкус и произведут как минимум еще три. А я, признаться, уж очень привык к стряпне Лейфа и кофию Лады, чтобы допускать такой поворот событий. К тому же я обещал повару, что не дам свою экономку в обиду никому и никогда. А свое слово я привык держать. Так-то.

— Вы сказали про три ареста… — с интересом покосился в мою сторону профессор, в этот момент подбрасывавший небольшое полешко в камин.

— Ну я так же сказал, что это минимум, — улыбнулся я, наливая себе очередную порцию горячего, благодаря наложенному на посуду подогреву, чая.

— А оптимум? — вернувшись в свое кресло, спросил Грац.

— Четыре. Третьим будете вы, Меклен Францевич, а четвертым, точнее четвертой, Заряна Святославна.

— Печально, — пробормотал профессор.

— Не то слово! Где я буду жить после такого приключения? — деланно возмутился я. — Вот вам и все причины моего утаивания сведений от его сиятельства.

— И как же вы намереваетесь поступить в дальнейшем? — спросил Грац погрустневшим тоном. Ему явно не пришлась по душе перспектива оказаться в подвалах канцелярии, пусть даже ненадолго. Хотя подозреваю, что куда больше временного поселения в камере его беспокоила аналогичная судьба Заряны Святославны…

— Признаюсь честно, Меклен Францевич, я думаю над этим вопросом с самого утра… И пока так и не смог прийти к какому-то решению. Но я разберусь с этим, обещаю. — Я бросил взгляд на циферблат гробоподобных напольных часов, громко тикающих в углу кабинета, и поднялся с кресла. — Время, профессор. Мне кажется, пора. Я еще планировал увидеться сегодня с исследователями, и в том числе с Бергом. А время уже к вечеру. Скоро темнеть начнет, и ловить извозчика станет совсем не с руки.

— Воспользуйтесь моим экипажем, Виталий Родионович. — Грац позвонил в колоколец и, невзирая на мое слабое сопротивление, велел пришедшему на его звон дворецкому заложить коляску.