— Пожалуй, есть некоторое сходство, — кивнул я. — Открываем?

— Приступайте, сделайте одолжение, — подвинул мне одну из сумок Телепнев.

— С превеликим удовольствием.

Разбор самих документов мне пришлось отдать князю, так что мне доставались лишь те бумаги, в которых Телепнев не находил для себя ничего интересного. Поразительно, он что, все исследования своих философов наизусть помнит? Хотя… если я не ошибаюсь, то князь и сам очень неплохой «естествознатец»…

— Хм… взгляните, Виталий Родионович. Думается, это самый большой трофей, который когда-либо доставался одному ушкуйнику. С чем вас и поздравляю… капитан, — протянул Телепнев, передавая мне небольшой бювар. Открыв кожаную крышку, я пробежал глазами по лежащему на самом верху листку купчей и опешил. И что мне прикажете с этим делать? На кой, спрашивается, Бусу понадобилась паровая яхта? И уж если на то пошло, то зачем она нужна мне?! И на какие, спрашивается, шиши я буду ее содержать? А обслуживание? А жалованье команде, в конце концов?! Вот не было забот, купила баба порося…

— Э-э… Владимир Стоянович, а у вас нет на примете какого-нибудь богатого любителя морских прогулок? — придя в себя, осведомился я у князя.

— Неужто вы не рады, Виталий Родионович? — с деланым огорчением покачал головой Телепнев.

— Это, между прочим, и в ваших интересах, — прищурился я. — А ну как мне надоест гостеприимство Хольмграда да я отправлюсь в путешествие?

— Ох, Виталий Родионович, куда же подевалось ваше остроумие? — вздохнул глава Особой канцелярии. — Не берите в голову, найдем мы вам покупателя на эту посудину.

— Эк вы ее неблагозвучно-то, ваше сиятельство, — проворчал я, наткнувшись на скверную фотографию и описание своего приобретения. Очень симпатичная яхточка, кажется. Не «Штандарт», конечно, но…

— Кстати, Виталий Родионович, о вашем трофее. На завтра вам назначена аудиенция в кабинете государя. В том числе и по поводу этого вопроса. И знаете, если до сего момента, — князь выразительно указал на бювар, — еще существовала возможность, что в статьи уложения так и не будут внесены ограничивающие трофейное право изменения, то теперь этот вопрос можно считать решенным. Мне так кажется.

— Это вы к чему клоните, ваше сиятельство?

— К тому, что на подобный улов вы можете больше не рассчитывать, Виталий Родионович, — пожал плечами Телепнев. — И еще, я настоятельнейшим образом, прошу вас молчать о том, какой куш вы на самом деле сорвали, воспользовавшись прорехой в законах. По канцелярии и так уже ходят слухи, что вы чуть ли не целый паровоз у воров изъяли… И это, знаете ли, порождает некие совсем уж нездоровые желания, особенно среди младших чинов. А допускать мародерство и грабеж, пусть даже воров и злодеев, я не вправе.

— Понимаю, Владимир Стоянович, — киваю я. В самом деле, мой пример показал, что ЛЮБОЙ охранитель может воспользоваться трофейным правом, а к чему может привести подобный казус… опричнина медом покажется! Кстати… — Ваше сиятельство, так может, лучше будет отдать Бусов «пароход» в казну? Ну а уж на этом примере объявить, что, дескать, по велению государя и во избежание злоупотреблений…

— Знаете, а это мысль, Виталий Родионович. Весьма и весьма привлекательная мысль. Только… — Князь на мгновение задумался, а потом усмехнулся. — Думаю, можно будет поступить несколько иначе. Благодарю за идею. А сейчас… Вроде бы с документами мы разобрались в первом приближении?

— Вам виднее, Владимир Стоянович, — пожал я плечами.