Раненый поднялся на ноги, но тут же снова растянулся на траве; пламя с одежды перекинулось на сухую траву. Конь второго запрокинул голову и встал на дыбы, затем принялся взбрыкивать задом.

Всадник был занят, слишком занят, чтобы стрелять; он метался из стороны в сторону, так что и Крису никак не удавалось толком прицелиться. Бандит описал круг и попытался снова подъехать к костру, однако конь заупрямился. Трава уже полыхала вовсю; алые языки плясали в воздухе. Ветер гнал огонь к железнодорожным путям; пламя распространялось вокруг небольшой расчищенной площадки, где Крис разложил костер, а затем и вдоль рельсов.

Клубы черного дыма поднимались все выше, поезд оглушительно свистел, идя на подъем.

Всадник наконец-то справился с лошадью. Тщательно прицелившись, Крис выстрелил. Бандит резко дернулся, схватился за повод и поскакал прочь. Не убит, это точно, но явно задет. Решив, очевидно, что со станции пора уносить ноги, он направил коня к тополям и скрылся вдали.

Крис поднялся с земли, вложил в винтовку три патрона и зашагал назад к дому.

Переступив порог, он увидел своего подопечного распростертым на полу: раскинув руки, тот валялся в луже крови. Выстрелом у бедняги снесло полголовы. В правой руке станционный смотритель сжимал короткоствольный револьвер. Очевидно, он открыл дверь, надеясь помочь Крису, и бандиты застрелили его из темноты, даже не входя в дом.

Крис снова вышел за дверь и поглядел назад, в сторону путей. Вдали показался поезд. Ирландцу померещилось, что у последних вагонов возникло какое-то движение. Оглушительно свистя, поезд приближался. Пыхтя и лязгая, локомотив неспешно подтащился к станции. Машинист высунулся в окно.

— Что-то не так? Костер — это сигнал?

— Вот именно, — заорал Крис Мэйо. — Плохо за составом смотрите. Вы, похоже, потеряли пассажира; сняли беднягу прямо с поезда, пока вы там себе ехали.

— Пассажира? — удивился машинист. — Что вы такое говорите?

— Станционного смотрителя, ну, того, что управлялся с телеграфом, убили, чтобы он не успел послать предупреждение, и думается мне, что впереди рельсы разобраны, а провода перерезаны.

Вперед вышел проводник.

— Эй! Что происходит?

Машинист в двух словах объяснил, в чем дело. Кондуктор повернулся к Крису.

— Не верю ни единому слову, Ты кто такой? — рявкнул он.

— Криспин Мэйо из графства Корк, случайно отстал от поезда, и плевать я хотел на то, верите вы мне или нет. Соизвольте-ка заглянуть в поезд, Фома неверующий, и обнаружите, что у вас недостает пассажира, а может быть, и не одного. А коли сомневаетесь в моих словах, так и черт с вами.

Проводник устремил на ирландца уничтожающий взгляд; лицо его медленно наливалось кровью.

— Ах ты, наглец бесстыжий! Будь у меня время, я бы…

— Я подожду, сколько скажете. — Мэйо подтянул штаны. — Могу день подождать, могу год. Ежели вам синяка под глазом недостает или, скажем, царапин на роже, так вы только скажите. Я вас не разочарую.

— Ты бы придержал язык, — посоветовал машинист. — Сэм — драчун известный.

— Тогда я пущу в ход оба кулака, а не один, как собирался, — холодно отозвался Крис, — Теперь, если вы наговорились досыта, займитесь-ка лучше покойником, что в хижине, и этим вашим пассажиром. Вы везли генерала Шермана?

— Шермана? Откуда вам это известно?

— Люди, что напали на поезд, отлично об этом знали. Или думали, что знают. Здешний телеграфист полагал, что это — ренегаты-южане, задумавшие убить генерала.

— Мой поезд никто не останавливал! — яростно огрызнулся Сэм. — И черт меня побери, если это возможно!

— Им это и ни к чему, — раздраженно отозвался Крис.