Трудно бедняку жить на свете: шагу не ступишь, чтобы не подумать о последствиях. Тому, у кого есть второй костюм или запасная пара штанов, нужно только подойти к гардеробу или там к шкафу и не спеша выбрать себе подходящий наряд, но тот, у кого смена одежды всего одна, постоянно беспокоится, что останется без таковой. Эта верховая прогулка дорого обойдется его штанам; очень скоро на коленях и седалище протрутся изрядные дыры, а ведь в запасе осталась только одна пара брюк, да и та потерялась, как пить дать, либо сперли в конце пути.

Держась в низинах, они медленно продвигались вперед. Атаковать придется под покровом ночи. Эта мысль пришла Крису в голову и не слишком его обеспокоила. Он, конечно, не краснокожий, но и он в свое время побраконьерствовал всласть и умел передвигаться в темноте проворно и бесшумно.

Дело шло к закату, когда Пратт поднял руку, давая знак остановиться. Выходец из Кентукки спешился и прошел немного вперед, зорко глядя себе под ноги. Путники оказались перед ручьем, что впадал в реку; на расстоянии мили-двух взгляд различал верхушки деревьев — там-то и протекала река.

Пратт вернулся к спутникам.

— Здесь побывали двое, — сообщил он. — Они разведывали местность, явно проверяя, нет ли погони. Верховые.

— Думаешь, они вернутся?

— Вряд ли. Никто из этой шайки особыми амбициями не отличается. Ренегаты, конечно, за местностью наблюдают, но мы были осторожны, пыли не поднимали и держались в низинах, так что голову дам на отсечение, что наши друзья-ренегаты даже не подозревают об эскорте. Впереди нас, я сам видел, есть одно местечко: надежно укрытое от глаз, и ручей тут же. Мы просто схоронимся там и подождем до ночи.

Долго ждать им не пришлось. Крис Мэйо снял куртку и, тщательно свернув, положил на седло. Ирландец знал: впереди — опасность и, очень может быть, живым из переделки он не выберется, однако отступать не собирался. Он был испуган, порядком угнетен и нервничал изрядно, но отступать не собирался, нет.

Как ни странно, есть ему не хотелось. На все еще светлом небе показались первые звезды, легкий ветерок зашелестел в листве, тихо зашептались травы. Юноша подошел к ручью, напился, затем умылся холодной водой. Когда он выпрямился, рядом стояла Барда.

— Крис, — проговорила она, — я боюсь. — Девушка подняла взгляд. — А вы?

— Тоже.

— Но вы не отступите?

— Нет.

— Это я вас втравила в это дело. Если с вами что-нибудь случится, я никогда себе не прощу.

— Поздно об этом говорить, мисс Маклин. Мы все влипли. Все трое.

— Даже не верится, что все это происходит со мной. Не верится, что эти люди способны на подобные зверства, как говорите вы и Реп.

— Никто в это не верит, покуда гром не грянет. У всех одно на уме: уж со мной-то ничего подобного в жизни не произойдет. Такие истории всегда происходят с кем-то еще, вы читаете об этом в газетах — и не воспринимаете всерьез. Воры, грабители и прочий сброд, они обычно не храбрее нас с вами, а зачастую — гораздо трусливее. Они просто поняли, что вы перепугаетесь до смерти и защищаться не станете, потому что внушили себе: эти люди опасны, сопротивляться бесполезно.

Девушка молчала. Крису нравилось быть с нею рядом, однако он умел трезво оценивать ситуацию. Не рехнулся же он в самом-то деле! Она — дочь полковника, он — чернорабочий-иммигрант, человек с весьма неопределенным будущим. Кроме того, в далекой Ирландии живет Мейри Кинселла. Однако образ Мейри слегка померк в его памяти, и это тревожило юношу, потому что это ведь ради Мейри он в один прекрасный день возвратится в Старый Свет.