Он решительно проходит в дверь, прежде чем она успевает прореагировать. Ей его не остановить. Он сшибает Энни с ног и закрывает за собой дверь. Кидается к Бонни. Прижимает ее к себе и подносит к горлу нож.

— Один звук, и она умрет.

Энни сдерживает инстинктивный крик. Полный шок. Все происходит слишком быстро. Она все еще надеется, что происходящему есть разумное объяснение. Может быть, он снимает все на скрытую камеру, может быть, кто-то из друзей решил пошутить, может быть… Безумные мысли, но любое безумие лучше, чем реальность.

Бонни смотрит на нее, глаза расширились от страха.

Энни, конечно, поняла, что никакой это не розыгрыш. Незнакомец с ножом у горла ее дочери. Это РЕАЛЬНОСТЬ.

— Чего вы хотите? — спрашивает она, надеясь, что можно поторговаться с незнакомцем. Что он хочет чего-то другого, не убийства. Может быть, он грабитель или насильник. Господи, пожалуйста, только пусть он не окажется педофилом!

Я кое-что вспоминаю.

— У нее небольшой порез на горле, — говорю я.

— Что?

— У Бонни. У нее небольшой порез в ямке, на горле. — Я касаюсь своего горла. — Вот здесь. Я заметила, когда была у нее в больнице.

Я вижу, что Джеймс раздумывает над моими словами. Его лицо мрачнеет.

— Этот след он оставил ножом.

Разумеется, мы не можем быть уверены. Но похоже на правду.

Незнакомец щекочет горло Бонни кончиком ножа. Ничего серьезного, только чтобы появилась капелька крови, чтобы девочка вскрикнула. Достаточно, чтобы убедить Энни в серьезности происходящего, чтобы заставить ее сердце колотиться все сильнее.

— Делай, что я велю, — говорит он, — иначе твоя дочь умрет медленно.

С этого момента все кончено. Пока Бонни у него в руках, Энни принадлежит ему.

— Я сделаю все, что вы хотите. Только не троньте мою дочь.

Он чувствует запах страха Энни, его это возбуждает. Он ощущает эрекцию.

— Я думаю, он пытал и насиловал Энни на глазах у Бонни. Он заставил ее быть свидетелем всего, — говорю я.

Джеймс наклоняет голову набок:

— Почему ты так думаешь?

— Он оставил Бонни в живых. Зачем? У него ведь был еще один человек, над которым он мог поизмываться. Ему было бы куда проще убить девочку. Но его добычей стала Энни. Он обожает пытать, он обожает страх. То, что при этом присутствовала Бонни, причем Энни об этом знала… это приводило его в экстаз.

Джеймс ненадолго задумывается.

— Согласен. Но есть и еще одна причина.

— Какая?

Он смотрит мне прямо в глаза:

— Ты. Он же и на тебя охотится, Смоуки. А издевательство над Бонни делает травму болезненнее.

Я удивленно смотрю на него.

Он прав.

«Чух-чух-чух-чух» — темный поезд набирает скорость…

— Слушайся меня, или я сделаю больно твоей мамочке, — говорит он Бонни. Он использует их любовь друг к другу как кнут, ему нужно загнать их в спальню.

— Он ведет их в спальню. — Я иду по холлу, Джеймс — за мной.

Мы входим в спальню.

— Он закрывает дверь. — Я протягиваю руку и захлопываю дверь.

Я представляю себе, как Энни смотрит на закрывшуюся дверь и не осознает, что ей не скоро доведется увидеть, как она открывается.

Джеймс смотрит на постель, думает. Представляет себе разыгравшуюся здесь сцену.

— Он вынужден следить за ними обеими, — замечает Джеймс. — Бонни он, разумеется, не боится, но он не может расслабиться до тех пор, пока Энни не связана.