– На Луне? – спросил Кэминс.

– А почему нет, – прошептал Монтгомери.

– Да не на Луне. Я был бы удивлен, если бы на этой безвоздушной скорлупке кто-нибудь жил. Луна кончилась. Я говорю о других планетах – Марс, Венера, спутники Юпитера. Может, и на звездах! Допустим, где-нибудь мы встретим-таки людей. Что это может для нас означать? Мы были совершенно одиноки во Вселенной – единственная разумная жизнь в единственном известном нам мире. Объясниться с собаками иди обезьянами еще не удавалось. Все вопросы приходилось разрешать самим, будто всеми покинутым сиротам. А если мы встретим людей, разумных людей со своим образом мыслей?! Наше одиночество кончится! Мы сможем поднять взгляд к звездам, без всякого страха!

Харриман устало замолчал. Он будто даже смутился своего порыва, словно его застали за каким-нибудь очень уж интимным занятием. Стоя перед собеседниками, он внимательно вглядывался в их лица.

– Ну, хозяин, вы даете, – восхитился Монтгомери. – Это можно использовать. Как вы считаете?

– А ты что – все запомнил?

– Зачем же? Просто незаметно включил запись.

– А, лопни твои глаза!

– Пустим это дело на видео – может быть, в пьесе.

Харриман с мальчишеским задором улыбнулся:

– В жизни играть не пробовал, но если ты думаешь, что так надо – сыграю.

– Нет, хозяин, только не это, – ужаснулся Монтгомери. – Тип не тот. Тут, наверное, подойдет Бэзил Уидкс-Буз. Голос, будто орган, лицо ангельское – вместе с ним текст произведет впечатление.

Покосившись на свое брюхо, Харриман буркнул:

– Ладно, к делу. Теперь – о деньгах. Во-первых, одна из некоммерческих корпораций может собирать пожертвования – ну, как колледжи делают. Постараемся раскрутить на пожертвования самых богатых, которым действительно надо скостить налоги. Сколько, по-вашему, мы можем с них поиметь?

– Немного, – сказал Стронг. – У этой коровки молоко иссякло.

– Оно не иссякнет! Вокруг полно богачей, которые охотно подарят кому-нибудь деньги, лишь бы налогов не платить. А сколько может заплатить человек, желающий, чтобы один из лунных кратеров назывался его именем?

– А я-то думал, кратеры все уже названы, – заметил юрист.

– Большинство – нет. И у нас в запасе вся обратная сторона, еще не тронутая. Сегодня мы не будем делать точных оценок, просто будем иметь в виду этот источник. Монти, надо подумать, как выжать даймы из школьников. Сорок миллионов школьников – с каждого по дайму, будет четыре миллиона долларов – тоже на дороге не валяются.

– А зачем же останавливаться на десяти центах, – сказал Монти. – Если мы действительно сможем заинтересовать школьника, он и доллар наскребет.

– И что мы дадим ему за этот доллар? Кроме, конечно, чести участвовать в таком благородном начинании?

– Ну… – Монтгомери закусил ноготь указательного пальца. – Допустим, они будут слать нам – кто доллары, кто даймы. Приславший дайм получит членский билет клуба «Лунный свет»…

– Нет, лучше «Юный космонавт».

– Ладно, а в «Лунном свете» пусть будут девочки. И не будем забывать о скаутах. Каждый школьник получит такой билет. Если он даст нам еще дайм – поставим в билете штамп. Когда он наштампует на доллар – получит сертификат со своим именем и виньетками, а на обороте – фотоснимок Луны. Можно в рамку вставить…

– Луна – на лицевой стороне, – сказал Харриман. – Все нужно печатать с одного оттиска – и дешевле, и красивее.